Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Критика

Цикл: Критика и эссеистика

Формат: Фрагмент

Всего в книге 286 страниц. Год издания книги - 2019.

Михаил Яковлевич Гробман (1939, Москва) – поэт и художник, в 1960-е принадлежавший к кругу московских художников-нонконформистов, один из лидеров и идеологов Второго русского авангарда. В 1971 году переехал в Израиль, где сразу по прибытии записал в дневнике «У меня есть все нужное простому смертному: талант, семья, друзья, свобода, новая жизнь». Как и в России (дневники «Левиафан», НЛО, 2002), художник экспериментирует с разными художественными практиками, противопоставляя местному академическому истеблишменту поиски новых путей и различные неординарные проекты. В записях, составивших эту книгу (1971–1980 годы), подробнейшим образом запечатлена хроника жизни израильской богемы, литературная и бытовая повседневность. Впечатления от новых обстоятельств и знакомств, рассказы о выставках и музеях, литераторских посиделках, спорах и акциях перемежаются размышлениями о жизни и искусстве.

Читать онлайн Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979



Дневник человека в стране антиподов – продолжение

Дневники Михаила Гробмана, художника и поэта, в 1960‐е годы принадлежавшего к кругу московских нонконформистов, описывают его жизнь после эмиграции в Израиль, в тот десятилетний период (1971–1979 годы), который он провел в Иерусалиме. Еще до этого в московских дневниках, Еще до этого в московских дневниках, сравнительно недавно изданных[1], у него сложился особый стиль дневниковой прозы – «телеграфный», лаконичный и сдержанный, который был продиктован (как он сам написал в предисловии к этому изданию) почти конспиративными соображениями: в случае, если записи попадают в чужие руки, – не дать ни малейшего повода для обвинений, никого не выдать. Поэтому в то время он записывал в основном факты, касающиеся встреч, бесед, работы, но почти не формулировал своего отношения к ним. Однако уже из самой формы этих коротких записей, из фактического материала и из тут и там разбросанных намеков и оценок складывалась концентрированная текстовая ткань, связанная единой личностью, и в плотном характере этой ткани отражалась картина интенсивной жизни неофициального искусства 1960‐х годов.

Как и московская часть дневника Гробмана, его израильское продолжение – это скрупулезная фиксация событий в реальном времени, и она может служить неоценимым источником для историков, которые захотят восстановить жизнь и атмосферу того периода. Интересующиеся им получают в свое распоряжение достоверную летопись, полную разнообразной информации о художественной и литературной жизни как Израиля, так и русской эмиграции в 1970‐е годы в целом. И вместе с тем этот текст так же, как и московский дневник, читается как цельное литературное произведение особого рода. Несомненно, что в новую эпоху и в новой стране стиль письма Гробмана подвергся некоторому изменению: автору уже не нужно было прятать свои записи и скрывать свои мысли, поэтому он уделяет несколько больше места размышлению и оценкам. И все же сам принцип лаконичной летописи остался: видимо, он не был продиктован только обстоятельствами, а отлично подходил характеру автора, который, как это очевидно из создаваемого им письменного «зеркала», относится к жизни не как внешний наблюдатель, который смотрит и размышляет над увиденным, а как деятель, активное лицо творимых им событий. Это чувство вовлеченности в происходящее, в перипетии истории, которая происходит здесь и сейчас (а не будет рассказана кем-нибудь и когда-нибудь с пропусками, прикрасами и обобщениями), и есть уникальное ощущение от чтения, которое может вдохновить читателя и заставить его взглянуть и на свое ежедневное бытие по-другому. В тексте, движущемся в ритме ежедневности, зафиксированы все ее моменты, кажется, что тут нет мелкого и крупного – заботы, сплетни, интриги, анекдоты, войны, работа, творчество, детские болезни, и все это составляет мозаику жизни художника. Однако эта мозаика осталась бы безжизненной, если бы не ощущение азарта, происходящее от того, что читатель чувствует, что в описываемой в дневнике жизни несомненно есть цель, есть видение того, что его автор хочет изменить в искусстве, обществе, чего он собирается достичь в новой стране.

Только что появившись в Израиле, разложив вещи и оглядевшись, Гробман пишет: «У меня есть все нужное простому смертному: талант, семья, друзья, свобода, новая жизнь». Не всякому в то время выпадал шанс начать жизнь с чистого листа, и не всякий использовал этот шанс полностью. После этой записи мы видим, что у Гробмана не проходит и дня, не употребленного так, чтобы эти входные данные не превратились в неисполненное обещание. Без специальной дополнительной рефлексии он записывает в дневник факты, имена и даты, утро сменяет вечер, растут дети, дом полон друзей и посетителей, иногда рекой льются водка и вино, но каждый день на тех же страницах появляется название законченной картины или мы видим, как Гробман организует галереи и выставки, помогает другим художникам найти свое место, публикует статьи, завязывает связи с израильскими художниками разных направлений, организует свой музей и в конце концов пишет манифест, появившийся в прессе, и становится главой художественной группы.

Российскому читателю небесполезно будет знать, из какой художественной ситуации Гробман уехал и в какой оказался по приезде в Израиль. Уезжая из СССР, он оставил свою среду – группу «левых» неофициальных художников и поэтов Москвы, к которой тогда принадлежал и которую назвал в одной из своих статей «вторым русским авангардом», – в состоянии перехода. Модернистский импульс неофициального искусства уже исчерпался, следующий, постмодернистский, концептуальный период еще не начался. В конце московского дневника Гробман описывал ощущение застоя, от которого он рад был уехать в новую страну. Изначальная модернистская установка, во многом унаследованная неофициальным искусством от русского авангарда начала века, заключалась в протесте против ограниченного видения мира, против консервативного реализма, а также в попытках новыми художественными средствами пробить дверь в другое измерение и обновленное восприятие реальности. Для художников русского авангарда их враг, перцептивная и интеллектуальная ограниченность, был воплощен в буржуазии, в обывателе, видевшем мир как уютную трехмерную реалистическую картину, и они старались сломать это восприятие путем абстракции, динамики, эпатажа или зауми. В отличие от этих своих предшественников «второй русский авангард», или неофициальные художники, видел перед собой не обывателя, которому легко было влепить футуристическую пощечину, а целую государственную машину, пропагандировавшую ограниченный реалистический взгляд на мир в качестве официальной идеологической доктрины. Эта доктрина не допускала никаких отклонений, поэтому независимое искусство вынуждено было жить в изоляции, практически без шансов из нее когда-нибудь выйти. Гробман, который разрабатывал модель искусства, освобождающего психику зрителя от навязанных ему ограничений, черпая идеи для своего нового метода в еврейской мистике, надеялся, что в Израиле он получит полную свободу действий и признание.


С этой книгой читают
Викторианки

Английская литература XIX века была уникальной средой, в которой появилась целая плеяда талантливых писательниц и поэтесс. Несмотря на то, что в литературе, как и в обществе, царили патриархальные порядки, творчество сестер Бронте, Джейн Остен и других авторов-женщин сумело найти путь к читателю и подготовить его для будущего феминистского поворота в литературе модернизма. Лицами этой эпохи стали талантливые, просвещенные и сильные ее представительницы, которым и посвящена книга литературоведа А. Ливерганта.


Как кошка смотрела на королей и другие мемуаразмы

Вера Аркадьевна Мильчина – ведущий научный сотрудник Института Высших гуманитарных исследований РГГУ и Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, автор семи книг и трех сотен научных статей, переводчик и комментатор французских писателей первой половины XIX  века. Одним словом, казалось  бы, человек солидный. Однако в новой книге она отходит от привычного амплуа и вы ступает в неожиданном жанре, для которого придумала специальное название – мемуаразмы. Мемуаразмы – это не обстоятельный серьезный рассказ о собственной жизни от рождения до зрелости и/или старости.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Прометей, том 10

Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Так говорил Бисмарк!
Автор: Мориц Буш

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел

Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.


К вопросу об исследованиях метаисторического фактора исторического процесса
Жанр: Эзотерика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Избранные стихи
Жанр: Лирика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни
Жанр: Поэзия

«Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни» — поэма Роберта Браунинга, написанная в 1855 году и впервые вышедшая в свет в том же году в сборнике под названием «Мужчины и женщины».В этом сборнике мы представляем Вашему вниманию три самых известных перевода поэмы.


Гарь

Религиозный раскол, который всколыхнул в XVII веке Россию подобно землетрясению, продолжается и до сего дня. Интерес к нему проявляется сейчас не из археологического любопытства. На него начинают смотреть как на событие, способное в той или иной форме повториться, а потому требующее внимательного изучения.Роман Глеба Пакулова «Гарь» исследует не только смысл и дух русского церковного раскола. Автор с большой художественной силой рисует людей, вовлеченных в него. Роман уже обратил на себя внимание не только многих любителей художественного слова, но и специалистов — историков, мыслителей.