Quis custodiet ipsos custodes?[1]
Вот уже десять месяцев прошло с тех пор, как он отправился в путь. Десять месяцев, за которые он сменил восемнадцать имен, и при этом подложные документы были изготовлены настолько тщательно, что ему удавалось водить за нос даже систему единой биометрической идентификации. Он петлял, заставляя преследователей пойти по трем тупиковым маршрутам. Один из них вел к Словацким вотчинам, другой уходил к Каспии, а оттуда — к северным рубежам, последний — через Тироль к Доломитовым Храмам над Венецианским Котлованом. На самом же деле путник перезимовал в улье Бухарест и в первую неделю, как тронулся лед, пересек Черное море на грузовом спиннере. Оказавшись в Билгороде, он был вынужден залечь на дно, чтобы сбить со следа тех, кто предположительно шел за ним. Потом в течение трех недель укрывался в здании заброшенного завода в Месопотамии и просчитывал свой следующий ход.
Десять месяцев. Кровавая Игра несколько затянулась, но он все равно действовал предельно осторожно, синхронизируя каждый свой шаг с событиями, происходящими в мире, и уделяя особенное внимание оживленным торговым маршрутам, местным дорожным потокам и графикам миграций сезонных рабочих. Он был на сто процентов уверен, что его не только не вычислили при помощи орбитальных систем, но даже и предположить не могли, где он примерно находится. Последняя ищейка потеряла его след еще в Билгороде.
Затем он отправился вглубь страны, минуя Балучистан, — порой пешком, а порой и на попутном транспорте — и вскоре пересек границу Имперских Территорий. С начала похода прошло триста и еще три дня.
За последние десять месяцев окружающий пейзаж разительно изменился. Целый скальный пик исчез с ослепительно-яркого горизонта, и путника при виде этого охватило странное ощущение пустоты, как от недавно выдранного зуба. Высокогорный ветер приносил запахи машинной смазки, раскаленного металла и каменоломен. Воины-строители примарха Дорна возводили оборонительные сооружения, превращая в крепость самый высокий и неприступный горный массив Земли.
Все эти запахи, повисшие в прозрачном воздухе над старой Гималазией, служили предвестниками приближающейся войны.
Пейзаж, представший его глазам, был настолько ослепительно-белым, что путник порадовался тому, что предусмотрительно взял с собой солнцезащитные очки. Холодный воздух был кристально прозрачен, а в голубом небе, подобное термоядерному факелу, пылало солнце. Перина идеально чистого снега укутывала вершины и горные склоны. Жгучая белизна — и ничего больше.
Поразмыслив, путник решил, что лучше всего будет отправиться к югу, в направлении Кэт Мандау и высоких шпилей Центрального Округа, но, подойдя к ним ближе, понял, насколько все изменилось. Стража, и прежде отличавшаяся неподкупностью и неумолимостью, теперь и вовсе вела себя так, словно была набрана исключительно из фанатично преданных своему делу праведников. Приближение войны в два раза увеличило количество охранников в воротах, в четыре — число пушек и автоматических орудий, а биометрических сенсоров стало в сотню раз больше.
Вокруг Дворца суетились многочисленные строительные бригады, собранные из наемных рабочих, подчиняющихся Масонским Гильдиям, — их палатки, оборудование, да и сами люди покрывали поверхность высокогорных снегов зелеными, черными и красными пятнами, словно склоны вдруг поросли причудливым мхом.
«Охрана усилилась, но теперь им приходится следить за миллионами новых лиц».
Следующие шесть дней он провел, наблюдая за лагерями рабочих, после чего решил отказаться от прежних своих планов и направился на север по горным пастбищам и тропам, стараясь постоянно держать в зоне видимости гигантскую строительную площадку. Внизу, со стороны Куньлунь, по заснеженным ущельям текли непрерывные потоки свежей рабочей силы и грузовиков, везущих к Дворцу припасы и строительные материалы из шахт Шидзанга. С высоты они напоминали медлительные реки темной талой воды с плывущими по ним черными айсбергами. Там, где потоки трудовых армий встречались, под сенью высоких стен Дворца возникали временные города, состоящие из бараков и распределительных центров, где принимали мигрантов, забирали на сохранение вьючных животных и сервиторов, раздавали воду, продовольствие и медикаменты. Уже разгруженные материалы: строительный лес, чугун, сталь, руда и щебень — громоздились вокруг этих поселений подобно мусорным кучам. При помощи подъемных кранов и сложных систем блоков грузы постепенно поднимались на стены. Отовсюду неслись звуки сигнальных горнов, прокатываясь эхом по ущельям.
Порой путник останавливался, садился и просто смотрел на Дворец, казавшийся ему самым прекрасным творением во Вселенной. Конечно, наверняка это было не так. Без сомнения, в далеких забытых мирах можно найти древние, созданные еще до человека строения, способные затмить эту красоту, или хотя бы столь же поразительно гигантские и внушающие тот же благоговейный восторг. Важна была не архитектура. Идея, положенная в основу, — вот что делало Дворец прекрасным. Именно внутренняя концепция придавала этому строительству подлинную ценность.
