Кривая падения

Мартин почувствовал, как горячая волна залила все его тело; ноги и руки обмякли и отяжелели. Мартин умолк, вслушиваясь в то, что происходит внутри него. Мысли блуждали, но он не старался их собрать. Кай — и Кристина, светлоголовая девчушка, все расспрашивающая о нем…

«Давай еще по одной. Надо прочистить мозги!»

Мартин вздрогнул, взглянул на Карла и кивнул. Карл наполнил рюмки. Мартин еще раз кивнул своему приятелю. Они выпили, одним махом осушив рюмки.

«Эх! — крякнул Карл. — И зачем такие маленькие рюмки делают?» — «Не ной, руки не отвалятся. Вечер впереди! Плесни еще чуток!»

Карл снова налил. Мартин не запивал водку ни пивом, ни минеральной водой. Ему хотелось сохранить обжигающий вкус во рту. Карл предложил закурить.

«Пока неохота. Давай закусим», — ответил Мартин. «Что-то не хочется», — возразил Карл, но все же потыкал вилкой в салатнице.

Они немного помолчали, затем Мартин, поерзав на стуле, вытянул ноги и закурил. Они выпили еще несколько рюмок. В голове приятно шумело. Чувство тревоги исчезло бесследно. Вместо этого появилось ощущение силы, мысль заработала быстрее. «Дело идет на лад», — подумал Мартин. Это чувство было ему знакомо. Ради того, чтобы снова испытать его, он и принял предложение Карла пойти посидеть где-нибудь. Он ждал этого ощущения. Напряжение постепенно исчезло, дневные заботы скрылись за какой-то туманной пеленой. Кай, дети и его, Мартина, раздвоенность, однако, не желали растворяться в тумане… Нет, от Кристины я не откажусь!

«Что, Мартин, раскис? — послышался голос Карла. — Давай еще по одной!»

«Давай», — оживился Мартин.

Карл был случайным командировочным знакомым. Три недели жили в одном гостиничном номере, после этого несколько раз встречались.

«Закажем еще?» — «Обязательно! Знаешь, сегодня утром я сделал открытие. Обогатился ценным опытом. Сейчас расскажу! — он придвинулся ближе. — Так вот, вчера с дружком выпили вина. Вино — сам знаешь — как морская вода: чем больше пьешь, тем сильнее пить хочется. Добавили кое-чего покрепче. Немного перебрали. Просадил всю мелочь, оставил лишь деньги на такси. К утру, этак к половине шестого, сон пропал окончательно. Башка разламывалась пополам. Выполз я и подался к рынку. Все ларьки, ясное дело, были заперты. А мужиков полно, шуршат, как осенние листья. И знаешь, что выяснилось? За ларьками шла бойкая торговля! И мне от одной старухи досталась бормотуха, какое-то «белое крепкое». И переплатил-то я немного, всего в два раза против госцены. Но что с того, главное — здоровье было спасено. На работу пришел еще раньше других. Так что теперь знай, откуда ждать помощи, ежели общество о тебе не заботится».

Мартин с одобрением слушал собеседника.

«Все в мире остроумно придумано. Ближний помогает ближнему, что с того, если и с небольшой корыстью. Ничего не скажешь — умные дельцы. Молодец, что рассказал, в другой раз самому такая помощь позарез нужна будет».

Официант принес новый графин, за который принялись с прежним энтузиазмом. Котлеты остыли, картофель засох, подлива свернулась и прилипла к тарелке. Они не обратили на это внимания. Самочувствие Мартина заметно изменилось. Заботы, терзавшие его, отступили на второй план. Друзья не замечали более почерневших от табачного дыма стен «Метрополя», грязных, засаленных занавесей, скрипящих сидений, расплескавшегося на столе пива. Дымное помещение гудело. Поблизости женщины неопределенного возраста что-то ели. Мартину показалось, что одна из них поглядывает на него. Жизнь не так уж плоха!

Снова подозвали официанта. Беседа текла неторопливо, и время летело незаметно. У Мартина слегка закружилась голова. Предметы и люди округлились и отдалились, но в то же время стали как-то ближе, роднее. Конечно, у всех у них заботы, он все понимает…

В ресторане было душно. Мартин шатающейся походкой двинулся в туалетную комнату. Там пахло хлоркой, нашатырным спиртом и еще чем-то кислым. Его совсем затошнило, что-то внутри, в желудке, зашевелилось, пытаясь вырваться наружу. Все тело покрылось испариной. Началась рвота.

Плеснув в лицо холодной воды, он почувствовал себя лучше. «Почти ничем не закусил, вот в чем дело, — подумал он, расчесывая волосы. — Ничего, крепкий глоток все исправит!»

Карл сидел за столом и курил. Глаза его блестели, лицо раскраснелось, прядь волос приклеилась к низкому лбу.

«Ну и дряни», — прохрипел он. Мартин недоуменно взглянул на него.

«Я этим девушкам… каким девушкам — бабам — предложил наше общество, а они в ответ — не суйтесь со своей пьяной рожей! Что я, пьяница что ли? Ну, скажи, друг! Тебе же виднее! Теперь только и начнем пить! Настоящий мужчина должен выпить ведро, прежде чем войти в раж! Зови официанта!»

Карл заказал коньяк и кофе, но Мартин был уже не в состоянии поддерживать компанию. Запах коньяка стал ему отвратителен. Он почувствовал, что пьянеет все сильнее, и понял, что его норма перекрыта. Его одолевала усталость.

Карл направился к соседним столам завязывать знакомство. Мартин давно заметил за ним эту привычку, еще во времена их общей командировки. Он уже отыскал двух парней, по виду моряков, и вскоре оттуда раздался громкий разговор и взрывы хохота.