Детство кончилось. В новогодний вечер это стало окончательно ясно. Мне четырнадцать лет, пора бы уже.
Не пора. Никогда не пора. Детство не должно уходить так — забирая все самое хорошее и оставляя человека посреди холодной безжизненной пустыни, в полном одиночестве. А со мной сейчас именно это: в душе лишь мрачная ледяная пустота, и никого вокруг. Я настолько одна, что более одинокой быть невозможно, от меня словно даже воздух уходит, и я начинаю задыхаться.
Хватит! Я не одна. Я всего лишь осталась без семьи, но это не страшно, то есть, просто не нужно думать об этом. Я живу в городе, где много людей, у меня есть подруги и прочие знакомые, да я мгновенно найду новых друзей и знакомых, просто выйдя на улицу!
Листок с родительской запиской («Ушли к бабушке. Делай, что хочешь») отлепился от моей ладони и упал на пол. Девять часов вечера. Я взяла телефон и стала обзванивать девчонок. Через полчаса новогодняя программа уже оформилась: у меня дома должно было собраться полкласса. «Делай, что хочешь»! Ну и сделаю! Где коробка с елкой и мешок с украшениями? Все праздничное словно в прошлой жизни осталось. В последнее время в этом доме отмечались только печальные события: девять дней, сорок… Нет, не хочу умирать. Родители считали нас с Димкой одним целым и теперь я в их глазах — полчеловека, зрелище жуткое, наверное.
Но я — нормальная, живая и здоровая! И я хочу нормально встречать Новый год!
К одиннадцати квартира приняла новогодний вид, холодильник опустел, стол наполнился, дом сотрясался от громкой музыки и веселых воплей ди-джеев, а я заканчивала праздничный макияж. Пришли девчонки, некоторые — со своими мальчишками. Порог они переступили настороженно, словно боялись наткнуться на привидение, но, увидев, что я искренне настроена радоваться празднику, расслабились, разделись и вывалили на стол то, что прихватили по дороге. Шампанское, слава богу. Его-то, соблюдая традиции, мы и разлили в бокалы под звучание не имеющей для нас, вчерашних детей, значения речи Президента. А когда начали бить главные часы, какой-то черт шепнул мне на ухо загадать неисполнимое при нормальных обстоятельствах желание… увидеться с Димкой.
Праздник удался. Для всех нас это был первый «взрослый» Новый год, без родителей и дедов морозов, собственноручно устроенный, и многим снесло башню. Кое-кто, наверное, предпочтет не вспоминать о некоторых моментах, и кое-кому это, скорее всего удастся. К сожалению, у меня не получилось потерять самоконтроль, и я видела все, и запомнила все, хотя жгла не хуже прочих. У родительского фотоаппарата в середине ночи сели аккумуляторы, и неувековеченными остались Светкин Гарик, завернутый в штору, сама Светка с елочными шариками в начесанных волосах, Лиза с Ксюшей, отплясывающие на столе в костюмах зайчика и лягушки, а так же Лёва, засунувший голову в клетку с игрушечным попугаем. Кто-то залез в шифоньер, прячась от «волка» Севы, кто-то — на шифоньер, а на кого-то упал комод… Да много чего еще осталось лишь в светлой памяти! Опять же, другие моменты еще долго будут вспоминаться Дашей и Севой с удовольствием, а некие события вообще ускользнули из-под моего хозяйского контроля, например, так и осталось невыясненным, почему целых сорок минут ванная была закрыта изнутри? Причем свет в ней вырубили еще на пятнадцатой минуте…
То есть, мысли о Димке и родителях даже не пытались сунуться в мою голову всю новогоднюю ночь. Такое вот вышло прощание с Землей. Если бы я об этом знала!
Разошлись все около четырех утра: как бы там ни было, не ночевать дома мамы не велели. Перед уходом Катя с Лерой, лапушки, перемыли всю посуду, а Гарик с Лёвой поставили на место мебель, но, тем не менее, уборки оставалось еще выше крыши, чем я и занялась, не выключая радио и даже не убавляя звук, чтобы жестокая действительность не вернула мое настроение в похоронное состояние. Для начала я подобрала все вывалившиеся из шкафов шмотки и сложила их кучей на диване, потом пылесосом собрала конфетти и крошки. Выключив пылесос, почувствовала, что очень хочу спать, и решила запихать в шифоньер все вещи одним ворохом, а разобрать завтра.
Только я успела взять в охапку все тряпье с дивана, как в квартире разом погас свет, и музыкальный центр вырубился. Застыв посреди комнаты, в резко наступившей тишине я четко услышала, что на балконе кто-то скребется. Ну, что я могла подумать? Разумеется, что кто-то из моих гостей втихушку вышел на балкон, покурить, например, не смог зайти обратно, потому что замок захлопнулся, и, бедный, уже замерз совсем, поскольку из-за грома музыки я ничего не слышала. Теряя по дороге шмотки из охапки, я помчалась открывать балконную дверь.
Когда я ее открыла, с силой навалившись на ручку, в лицо мне ударил холодный ветер, но никто не сбил меня с ног, врываясь в тепло квартиры. Неужели уже все, замерз? В смысле, замерзла? В углу немаленького балкона слабо мерцал свет, словно исходящий от экрана мобильника, и я, хрустнув подошвой кроссовка по ничуть не утоптанному снегу, сделала шаг в новогоднюю ночь.
В следующий миг я уже ничего не видела, ослепленная мощной вспышкой света, и мне перехватило дыхание от того, что все пространство вокруг мгновенно осталось без воздуха, а промерзший пол балкона ушел у меня из-под ног.
