— Ах, Ватсон, — сказал Шерлок Холмс, отбрасывая в сторону утренние газеты, — до чего же неизобретательные пошли преступники! Последние несколько месяцев не было ни одного случая, где мне пришлось бы напрягать свои умственные способности. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: когда в полиции сидят всякие олухи, преступник перестает относиться к своей профессии как к искусству и превращается в ремесленника. Зачем ему быть изобретательным, когда достаточно банальнейших приемов, чтобы поставить Скотланд-Ярд в тупик…
Внезапно дверь отворилась, и в нашу скромную квартиру на Бейкер-стрит вошел Симпсон, сыщик из Скотланд-Ярда, который своей блестящей карьерой был во многом обязан Шерлоку Холмсу. На Симпсона, обычно веселого и жизнерадостного, было жалко смотреть: он еле держался на ногах, под глазами виднелись синяки от бессонницы.
— Здравствуйте, мистер Холмс, — сказал он понуро, и на минуту замолк, как бы собираясь с мыслями. Наконец он сказал: — Наверное, вам покажется свинством, что я снова пришел за советом. Я прекрасно понимаю, что своим продвижением по службе обязан тому прошлогоднему делу об убийстве, которое Вы так блестяще расследовали, но из скромности позволили плоды славы пожинать мне. Теперь я жестоко наказан за свое тщеславие: считая меня хорошим сыщиком, начальство поручило мне расследовать невероятно загадочное происшествие…
— Ну ладно, — нетерпеливо перебил его Холмс. — Хватит извинений, переходите к делу!
— Дело такое, мистер Холмс, — начал Симпсон. — Три недели назад полиции удалось наконец задержать одного очень опасного преступника. Этот малый — большой ловкач: он уже однажды бежал из тюрьмы, перепилив решетку. Поэтому его на всякий случай посадили в подвальную камеру — камеру, из которой абсолютно невозможно сбежать. В этой камере нет окон, а чтобы попасть в нее, необходимо сначала открыть одну железную дверь толщиной почти что в фут, затем вторую такую же, и лишь за ней будет собственно камера. В каждой двери по два замка. Ключ от одного замка находится у начальника тюрьмы, от второго — у министра внутренних дел, от третьего — у судьи, от четвертого — у прокурора. Таким образом, открыть камеру можно лишь в присутствии всех четверых. Разумеется, неудобно тревожить этих высокопоставленных лиц каждый день, только для того, чтобы арестант мог выйти из камеры по нужде. Поэтому в этой камере установили унитаз и подсоединили его к городской канализационной системе.
Когда три недели тому назад нашего узника сажали в эту камеру, ему дали запас еды и воды почти на месяц, чтобы он смог сидеть там до самого суда. И с тех пор до вчерашнего дня, когда по ходу следствия понадобилось задать преступнику один вопрос, двери ни разу не открывались. Можете себе представить, что было, когда открыв тяжелые железные двери, все присутствующие увидели, что камера пуста. Нет, конечно кровать, унитаз и даже почти не тронутый запас пищи и воды были на месте, не хватало лишь одного, самого главного — узника! Он исчез!
— Великолепно! — прошептал Холмс, сидя в своем кресле с полузакрытыми глазами. Хорошо зная своего друга, я видел, что он прямо-таки наслаждается рассказом Симпсона.
— Я даже не знаю, как подступиться к этому делу, — продолжал сыщик из Скотланд-Ярда. — Около входа в камеру все три недели круглосуточно стояли часовые. Они клянутся, что никто даже не подходил к двери. Замки в дверях абсолютно исправны. Но самое главное, что дверь была опечатана, и печать была в целости и сохранности. Вы возможно сочтете меня суеверным, мистер Холмс, но чем больше я размышляю об этом деле, тем сильнее у меня впечатление, что преступник просто взял и прошел сквозь стены! О, мистер Холмс! Вы все можете! Спасите меня! Если это дело не будет распутано, моя карьера рухнет! Я ведь знаю, Вы любите такие запутанные дела…
— Я должен осмотреть место происшествия, — сказал Холмс, энергично поднимаясь с кресла…
…Медленно, со скрипом, отошла одна тяжелая железная дверь, за ней вторая. Нашим глазам открылась маленькая комнатка без окон. Тусклая лампочка освещала каменные стены и грязный цементный пол. У одной стены стояла кровать. Постель была в страшном беспорядке: подушка валялась на полу, одеяло и простыня тоже частично съехали на пол и были сильно измяты. Короче говоря были заметны следы борьбы. Кроме кровати в комнате находились также ящики с пищей, и унитаз.
Холмс посмотрел на маленькое, не больше дюйма в диаметре, отверстие на потолке.
— Это вентиляция?
— Да, мистер Холмс, но туда и мышь не пролезет.
Холмс подошел к унитазу, и стал его разглядывать. Симпсон, и без того очень нервный, начал терять терпение.
— Мистер Холмс, я высоко ценю Ваши способности, но, по моему, Вы сейчас занимаетесь глупостью. Ведь совершенно ясно, что если бы узник даже и захотел туда залезть, у него бы не вошла голова. Да и дальше канализационная труба не превышает шести дюймов в диаметре.
— Я так и понял, — спокойно ответил Холмс. — А что это за грязь на полу?
— Понятия не имею. Когда арестованного сажали сюда, пол был абсолютно чистым.
— Похоже, что это из канализации… — сказал Холмс задумчиво. Но тут взгляд его остановился на ящиках с пищей. На них стояли бутылки с водой. Рядом, на цементном полу, в маленькой лужице, валялись осколки еще одной. — Только два вопроса, Симпсон. Первый: когда вчера открыли камеру, бутылка уже была разбита?
![«Мастер и Маргарита» сквозь призму оккультизма. [Ч. 2]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
