После второго курса Эльчен вынужден был покинуть по профнепригодности Академию Изящных Искусств, осчастливленный дипломом Конструктора — обычной компенсацией для неудачников. Конструкторам, в общем-то, жилось неплохо. Они прилично зарабатывали, нередко вдвое больше, чем Композиторы, они долго жили, от них не требовалось оригинальности. Конструкторы обживали космос, добывали энергию и вещество. Уделом Композиторов было творчество, они жили на Земле и покидали ее лишь затем, чтобы пополнить запас впечатлений.
Вот уже много лет Эльчен занимал скромный пост учетчика «черных дыр» одной из галактик. После того, как энергия очередной «черной дыры» иссякала, Эльчен составлял акт о списании в четырех экземплярах и отправлял его начальству. Начальство думало, как одолеть надвигающийся энергетический кризис, а Эльчен получал законный отпуск на Землю. «Домой», как принято было говорить.
Экономный Эльчен трансформировался в пучок нейтрино и отправлялся в путешествие со скоростью света. Конечно, добираться приходилось очень долго, но спешить было некуда: отпуск предоставлялся на месяц, не считая дороги.
На Земле Эльчен бывал на концертах биомузыки, на выставках биоживописи, смотрел новые биоспектакли. Искусство, как и во все времена, далеко опережая строгую науку, решало глобальную и неразрешимую, как абсолютная истина, задачу — искало Первичную Форму.
В древнюю эпоху один мыслитель заявил, что знает доказательство существования Первичной Формы человека и даже самое Форму. Но обнародовать свое открытие не успел: внезапно рекомбинировался, оставив человечество в неведении.
Скептики утверждали, что никакой Первичной Формы не было, что во все времена человек имел квантово-корпускулярную природу. Многие Композиторы в душе соглашались с этим, но вслух не признавались и продолжали творить на основе кремния и углерода, электромагнитных волн и атомной радиации. Они создавали диковинные подвижные объекты из органики и неорганики, причудливо вращающиеся вихри радиоволн и нейтронов, представляя это на суд повидавшей всякое публике. Сами они верили, что создают «нетленку», однако проходило время, их творения блекли, казались наивными, дилетантскими, примитивными. Первичная Форма ускользала, и в принципе это всех устраивало, потому что создание Первичной Формы означало бы, что создавать больше нечего.
У Эльчена было хобби. Внутренне он так и не согласился со строгой академической комиссией и в свободное время часами просиживал в своей домашней биомастерской, терпеливо складывая атомы водорода и углерода, скручивая молекулы ДНК. Эльчен радовался каждой живой клетке, если она получалась, и горевал, когда некоторые клетки гибли. Он не знал, каков будет результат, боялся окончания работы, и все же настал день, когда Эльчен решил: «Пора!».
Эльчен еще никогда не спешил так в отпуск. Он даже отважился на искривление пространства, что стоило ужасно дорого, — так хотелось поскорее попасть домой.
Его произведение было почти готово, оставалось включить автономный режим, что на жаргоне Композиторов называлось «вдохнуть жизнь». На всякий случай Эльчен приготовил аннигилятор, чтобы, если понадобится, сразу уничтожить созданное, распахнул мастерскую и… почувствовал себя плохо.
Созданный им материальный объект интенсивно излучал низкочастотные волны мощностью в восемьдесят децибел. «Не получилось!»— с невыразимой горечью подумал Эльчен и навел аннигилятор. Но понял, что не в силах сделать это.
Эльчен быстренько сконструировал питательный раствор из остатков строительного материала и ввел его в организм живого существа. Стало тихо. И Эльчен задумался. «Старый дурак!» — ругал он себя, видя, насколько плохо все получилось. Создание оказалось слабым и совершенно неприспособленным к самостоятельной жизни. Первичная Форма если и существовала когда-нибудь, то было это в трудные времена жесточайшей борьбы за само существование. Конечно же, даже отдаленно она не могла походить на его произведение.
Отпуск пролетел незаметно. Эльчен принял облик созданного им уродца и ни на минуту не отходил от него. А уродливое существо пачкалось и мочилось, постоянно требовало белков, жиров, углеводов, микроэлементов. Оно не могло самостоятельно передвигаться.
Эльчен боялся насмешек, несколько раз брался за аннигилятор и снова откладывал оружие.
Он взял отпуск за свой счет, потом и вообще подал в отставку, отгородился от мира непрозрачной снаружи сферой. Скромная пенсия — миллиард киловатт-часов в год — почти целиком уходила на поддержание этой защитной сферы, но им двоим хватало и того, что оставалось.
А существо росло, оно уже тихонько передвигалось на четырех слабых конечностях. Эльчен быстро привык к частым всплескам звуковых волн, он даже беспокоился, когда их долго не было.
И однажды, проснувшись на рассвете, оно потянулось к Эльчену и произнесло совсем тихо: «Ма-ма…» И Эльчен понял все, и мир перед ним заструился, стал неконтрастным.
И он подумал: «Вот то, что погибнет без меня и без чего я не хочу существовать».
«Бог с ней, с Первичной Формой, — подумал тысячелетний Эльчен, — может, ее и не найдут никогда…»
![Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/fc/fc39a5abae6443457fe1ac7d2fcc954d4e486557.jpg)
