Стояла осень. Ночи были холодными. По утрам свежий ветер продувал насквозь легкие куртки на людях, пробирал до костей. Выходя из подъездов, все ежились и ускоряли шаг. К обеду прохлада становилась меньше. В небе появлялось неяркое солнце, едва пробиваясь сквозь облака и тучи. Летнего тепла больше не было. И ждать его не приходилось. Бабье лето прошло, а второго бабьего лета не будет.
Нынешнему утру ночь, как обычно, оставила хмурую пелену на небе и серую лохматую дымку в закоулках. Ветер гнал желтую листву по асфальту, срывая ее с деревьев. Те обнажались неохотно, судорожно удерживали трепещущие листья на ветвях, точно ветер срывал с них одежду, которая скрывала изъяны, кои не хотелось никому показывать. Впрочем, неминуемость происходящего не была смертельной, как, например, не смертельно приближение зимней медвежьей спячки.
Во двор дома, где жил Корозов, вкатил автомобиль. Водитель Глеба Никола с серыми глазами и в сером костюме глянул в постное лицо ерзающего на пассажирском сиденье высокого черноволосого охранника в куртке болотного цвета на молнии до подбородка. Потом, остановив авто, привычно окинул глазами двор, большую детскую площадку, обнесенную низеньким декоративным заборчиком, машины вдоль подъездов, присмотрелся внимательнее. Его интерес вызвал внедорожник на другом конце дома. Никола еще раз провел взглядом по машинам. Свел белесые брови к переносице, хмыкнул, кивком головы показал охраннику:
— Вон внедорожник с той стороны видишь? — спросил скороговоркой, — приглядись на всякий случай!
Посмотрев с любопытством через лобовое стекло, охранник неопределенно пожал плечами:
— На углу что ли? Вижу. И что?
— А то! — повысив голос, пояснил водитель. — Я в этом дворе каждый день бываю, могу с закрытыми глазами рассказать тебе, где, что находится. Все машины здесь наперечет знаю. Знаю, где какая стоит, и какой человек за руль садится. А этот внедорожник вижу впервые. — Он протянул руку к ключу зажигания, чтобы заглушить мотор, но передумал и опять проговорил. — Я давно работаю водителем у Глеба. Столько передряг с ним пришлось испытать, не дай боже. Другой на моем месте сбежал бы уже. А я закалился с ним, глаз стал наметанным, реагирует на любую мелочь. Я убедился, что в нашей жизни мелочей не бывает. Знаешь, мелочь — это у дурака мелочь, а у нормального человека все под прицелом. Привыкай и ты к этому, если хочешь стать настоящим мужиком! — он пригладил ладонью редкие волосы на затылке, с боков наползающие на заметные уши, и опять повел глазами в сторону внедорожника. — Ты, Леша, секи в оба! Хорошо бы ухватить номерок, когда выезжать будет. На всякий случай! — помолчал и добавил настороженно. — Что-то у меня по коже рябь идет, — поморщился. — Сейчас у Глеба, видать, нелегкая пора. Я по нему вижу. Нервничает часто, — водитель хлопнул охранника по колену. — Не спускай с этой машинёнки глаз, Леша. Наживай опыт!
Усмехнувшись, парень глуховатым голосом отозвался:
— Я и так — во все глаза.
— Это хорошо, — похвалил Никола. — Проверь еще свой травмат!
Рука Леши скользнула под куртку, провела по металлу ствола за поясом:
— Что его проверять? — сказал тем же голосом, нащупав пистолет. — Он на месте. А ты что-то очень разговорился сегодня! Что это за червяк точит тебя?
Не отвечая на вопрос, чувствуя непонятное беспокойство, водитель глянул на часы на запястье и в плечо подтолкнул охранника:
— Топай за Глебом, Леша, топай. Время.
Живо вывалившись из салона, Леша затрусил к подъезду, краем глаза цепляя внедорожник на другом конце дома. Черт его знает, зачем стоит это авто. Может, Никола перестраховывается, может, просто втирает мозги, туфту гонит, играет у него на нервах, а, может, по опыту почуял что-то. Как бы там ни было, лишний раз заострить глаз работе не помешает. Он приостановился на крыльце, набрал код. Дождавшись ответа, доложился, боковым зрением, не выпуская из вида внедорожник. Открыв дверь подъезда, скользнул внутрь. Пробежал мимо помещения консьержки, из окошка которого высунулось пожилое лицо. Женщина открыла рот, чтобы задать вопрос, но не успела ничего спросить. Охранник быстро поднялся на этаж. Подойдя к квартире, нажал на кнопку домофона:
— Охрана, Глеб! Это я! Леша! — повторил те же слова, что и перед входом в подъезд, после чего замер на месте.
Дверь открылась через минуту. Через порог твердым шагом переступил Корозов. Высокий, плотного сложения, в светлом костюме, галстуке, белой рубахе. Чуть удлиненное лицо чисто выбрито, стрижка не очень короткая, вид озабоченный. Как будто какая-то привязчивая мысль безудержно долбила ему мозг. Глеб на миг встал на площадке, рассеянно кивнул на приветствие охранника. Если бы водитель несколько минут назад в машине не высказался о нелегкой поре у Глеба, охранник даже не обратил бы внимания на сосредоточенный взгляд Корозова. Мало ли какие мысли мечутся в голове того. В бизнесе всегда забот полон рот. Это кто никогда не занимался им, тот думает, что все само собой делается, а бизнесмен только стрижет купоны. Увы, дураков не сеют и не пашут, они сами откуда-то вырастают. Вспомнив предостережение Николы, охранник подобрался, напрягся, плотно сжал губы. В глазах появилась такая же сосредоточенность, как у Глеба. Спустились вниз. Консьержка молчаливо проводила их взглядом до выхода. Выскочив первым из подъезда, охранник пробежал глазами по сторонам. Корозов, по обыкновению, приостановился, придерживая дверное полотно, не давая закрыться. Вдохнул свежий утренний воздух, хлынувший с улицы в подъезд через открытую дверь. Леша отметил про себя, что во дворе ничего не изменилось, и внедорожник стоял на прежнем месте. Может, на него и не стоило обращать внимания: мало ли кто, когда и к кому приехал.
