На школьной поляне, мальчишки, разбившись на две команды, играли в футбол.
Команды были неполные; по четыре игрока, да вратари на воротах. Почти все игравшие одногодки, учащиеся восьмых классов местной восьмилетки. И только двое были постарше: Толька Иванов, на год, и Вовка, мой сосед, одноклассник и второгодник, на два.
Шла последняя неделя мая. До каникул оставалось совсем немного.
Азарт игры полностью захватил мальчишек, и то, что в воротах не было сеток, а на поляне не было травы, и не свистели с трибун болельщики; всё равно — они ощущали себя настоящими футболистами, на самом настоящем стадионе. Так погрузиться в игру могли только дети, да они и были детьми, большинству из них не было и пятнадцати.
Поляна, одним краем выходила на проулок, а другим упиралась в заборчик детсада.
С одной стороны шли огороды, а с другой, через забор, дорогу и ещё один забор, была школа.
От детсада, к игрокам, шёл, слегка покачиваясь, молодой мужчина.
Это был Мишка Раевский, лет пять назад отучившийся в нашей школе. Среди футболистов, был его младший брат, Андрей; мой одноклассник.
Подойдя поближе, и перехватив пас, Мишка повёл мяч, включаясь в игру.
Мальчишки, всем своим видом выражая недовольство, пытались отобрать у него мяч, не втягиваясь с ним в игру.
Не получилось!
Ведя мяч, он наткнулся на Вовку и, обыгрывая, оттолкнул его.
— Ну ты! Иди куда шёл! — выкрикнул Вовка, остановившись перед ним и не пропуская.
Мишка остановился, и взглянув на Вовку, и улыбнувшись — Да ладно! — хотел продолжить игру.
Но уже подтянулись другие мальчишки с возгласами — Кончай! Не мешай играть, ты! Проваливай!
Андрей Раевский, побледневший и испуганный, стоял чуть поодаль.
Вовка, почувствовав поддержку, подскочил к Мишке и замахнулся.
Но тот, чуть отстранившись, толкнул его и Вовка покатился кубарем.
Этот толчок сработал, как спусковой механизм.
В драку ввязались четверо: Сашка Потанин, Толька, Вовка и Цист.
Цист — это кличка моего одноклассника, Вовки Снегирёва.
Остальные, расступившись и образовав полукруг, медленно двигались за дерущимися.
Поначалу, Раевский лишь отмахивался и уворачивался от наскакивавших на него пацанов.
Мальчишки же стараясь достать отступавшего все разом, мешали друг другу, сталкиваясь, спотыкаясь и даже падая. Со стороны это выглядело даже комично, но никто не смеялся.
Толька Иванов руками драться не умел, но подпрыгивал и очень сильно лягался ногами.
Наконец, Вовка, отделившись от дерущихся, перемахнул через забор и, подхватив с земли палку, попытался ударить Раевского сбоку через штакетник. Тот, заметив его манёвр, резко отпрыгнул в сторону, и отступая вдоль забора, выдернул штакетину.
По случайности попалась штакетина не прибитая, а лишь приставленная к забору и закрывающая дыру в нём.
Выставив палку, и поведя ею из стороны в сторону, он остановил нападавших.
Замешательство длилось секунду и, в следующее мгновение, затрещала ломаемая древесина, и противно скрипели выдираемые гвозди.
Мальчишки выламывали штакетник!
Сашка Потанин, выбив ударом ноги штакетину, и размахивая ею, первым набросился на Раевского.
Цист и Толька, у которых в руках были только обломки, не могли подступиться, не рискуя попасть под свистящие в воздухе палки дерущихся.
Дальше, как в замедленной съёмке: Раевский, замахнувшись, как мечом, опускает палку ребром на голову Сашки, а тот, перехватив свою в жёстком блоке, плашмя, поднимает над собой и, втянув голову в плечи, приседает.
Хрясь!
У Сашки в руках обломки, но удар ослаблен и, от толчка, он лишь падает на спину!
Перекувырнувшись через голову, вскакивает и пару секунд удивлённо смотрит на обломки.
Эти секунды были настолько жуткими, что замерли все, затаив дыхание.
Раевский бросил палку и одним рывком перемахнул через забор!
Вовка, испугавшись, что Мишка наброситься на него, чесанул вдоль забора так, что пятки засверкали!
Перепрыгнув через забор, мальчишки снова насели на отступавшего к школе Раевского.
Вслед за ними, просочились через забор и мы.
Хмель улетучился, и видя ожесточённость, и озлобленность наседавших пацанов, Раевский стал отвечать ударами на удары.
Вот, зажав нос, остановился Толька Иванов!
А следом, и Цист, охнув и захромав, опустился на одно колено, обхватив ногу.
И только Сашка, ловко уворачиваясь от ударов, продолжал драться один на один!
Мишку злило, что пацан не убегает, а лишь отступает, сопротивляясь.
Вернулся Вовка, но школьным двором, и подбежав к забору, и вскочив на перекладину, заглянул за угол школы.
Сашка и Раевский дрались у крыльца.
Вовка спрыгнул, подобрал с земли обломок кирпича, и снова вспрыгнув на забор, и перегнувшись, метнул обломок за угол левой рукой, целясь в Раевского.
Мимо!
Второй обломок чуть не попал в Сашку!
А третий, описав дугу, попал в голову Раевского!
Обхватив голову руками, Мишка оседал, а сквозь пальцы сочилась и капала на землю кровь.
Увидев кровь, Вовка рванул наутёк!
На крыльцо, из школы, выскочил Пётр Демьяныч, завхоз и муж моей первой учительницы.
Спустившись к Мишке, помог ему встать и, погрозив удиравшим драчунам, завёл в школу.
Минут через десять, Пётр Демьяныч вышел из школы, поддерживая Мишку с перебинтованной головой.
