Поступательно-наступательная (Intro)
Луна терзает облака
Волнистым краем.
А мы играем в дурака,
Да, мы играем.
Без перерывов на обед,
Без кофе-пауз,
Трещат зенитки, гаснет свет,
Хрипит блокгауз…
Крестовый козырь в рукаве
Помечен кровью,
И звёзды стынут на траве
У изголовья,
Где костенеющая пясть
Под звон браслета
Свою обугленную масть
Ведёт к рассвету.
Где небо рвётся от зарниц,
Штандарты реют
От Гефсиманских багряниц
К долинам Шпрее.
Где календарная скрижаль
Сочится краской.
И шепчут руны: очень жаль,
Но это — сказка…
Заклинательная колыбельная Франца
Книга была права:
«Всякая плоть — трава».
(Если решишь бежать, вспомни мои слова)
Всякая жизнь — свеча,
Всякая смерть — печаль.
(Цепи в ночи визжат, и не позвать врача)
Скоро придёт пожар,
Змеи лишатся жал,
(Кончится снегопад, тот, что тебя держал)
Где-то часы стоят.
Боль обожжёт края:
(Спи-засыпай, солдат, всякая кровь — моя!)
Ностальгическая марш-колыбельная Морица
Пока Мальбрук бредёт в поход,
А кайзер дремлет в Дорне,
Пока щебечут соловьи
И прочий птичий сброд,
Воткнём клинки в небесный свод
И к бочке трехведёрной
Приставим головы свои —
Пусть льётся прямо в рот!
Пока Адам мозолит штык,
Обтёсывая Еву:
Она визжит, а он, ловкач,
Гогочет до соплей;
Jedem das Seine: кто привык
К тирольскому распеву —
Того едва ли тронет плач
Тобольских Лорелей.
Такой безумный миттельшпиль
Не встретишь и в музее:
«Знамёна ввысь! Вперёд, войска!» —
Гремим как на парад.
Мы отшагали триста миль
От Хагена к Ванзее,
Так что бы нам не дать крюка
Из Кёльна в Сталинград?
Багряный смерч затмил восток,
Кружит в заветной дали,
Там есть надежда, есть любовь,
Ключи и пропуск в рай…
Нам говорили: «С нами Бог!» —
Но, видимо, соврали.
Давай же бочке пустим кровь —
Пусть льётся через край!
Канун фестиваля во славу богов столичных!
Течёт по горячим жилам чугун и смалец;
На жаркой арене, в пурпурово-злом обличье,
Заносчивый цезарь вновь опускает палец.
И кровь обагряет рот,
И скрежещут латы,
Пролитое солнце лавой ряды безглавит.
«Mein Gott!» — выдыхает гот;
И идёт на брата,
Шепча как молитву:
— Ave, мой цезарь, ave!
Полуденный жар; гладиаторы рвут и плещут:
Трибуны долой! Галереи — на баррикады!
На скорбной земной арене живые вещи
Готовы на всё, чтобы вновь получить награду —
Забвенье и сон. Ломоть хлеба, но прежде — мяса;
Тигриный оскал ради тех, кто в чаду и славе
Восходит на трон — и кому у подножья масса
Неистово шепчет:
— Ave, мой цезарь! Аve!
Послеобеденный сон рейхсляйтера Мартина
Проклятая осень! Скудеют запасы,
Бензин и активы упали в цене,
Всё чаще под золотом встретишь пластмассу:
Пора бы подумать о новой войне.
Казалось бы, связь? — Но надёжное средство,
Когда в перспективе не видно ни зги;
Юнцам, что мотают чужое наследство,
Полезно прикладом поправить мозги.
Коварное солнце! Магнитные бури —
Того и гляди полыхнёт от зарниц!
Умнейшие головы сохнут от дури,
Которую ветер наносит с границ.
Библейские сказки, тревожные числа…
Полуденный жар лихорадит страну,
И если осталась хоть капелька смысла —
То явно не в том, чтобы лезть на Луну!
Та-та, мой философ! Оставьте надежду:
Из битой колоды не сложишь пасьянс.
Возьмите мою — и продолжим как прежде
Раскачивать хрупкий прогнозный баланс.
Из мёртвого храма не выпнешь торговца,
Живою водой не наполнишь стакан;
Рим снова спасут — но не гуси, а овцы,
Готовые шкурой накрыть барабан.
Операторы Альфа, и Бета, и Гамма,
Создавая программы, бормочут под нос
О гармонии данных.
Ветвят дендрограммы,
Презентуя до странности скорбный прогноз.
Операторы Эта, и Тета, и Зета
Проверяют газеты детектором лжи.
Изучают дискеты, вскрывают секреты
Невербальных ответов и мыслей чужих.
Операторы заняты сложной работой
От зари до субботы плетут свою вязь,
С огоньком патриота
Ответственный кто-то
Поминутно тестирует громкую связь:
«Мэйдэй, мэйдэй…»
(зевота)
«Мэй…» Упс!
Сорвалась…
Операторы Децима, Нона и Морта,
Разгрызают аорты, кромсают тесьму
{обермастер — знаток темпорального спорта};
Операторы —
— Хох!
наполняют реторты,
Пока шар Суперлуния метким от борта
Не загонит когорты
Обратно
Во тьму…
Сегодня праздник фейерверков
Двадцать три часа.
Как будто в гости к нам явился
Сам маркиз де Сад.
И поджигает мир.
И скоро будет пир:
Сушите вёсла — рвите паруса!
На три стихии — два крыла,
Косая щель в борту;
Земля любуется с колен
На нашу красоту…
Но альтиметры врут,
И в микрофон орут
Что мы опять теряем высоту!
Эй, доннерветтер,
Подбавь газку на третьей;
В грудь — метры, мили:
Мы в самой жопе мира!
Час до рассвета,
Наш самолёт подбили,
jäh!
Привал на станции «Беда»,
Рекой — томатный сок!
Вблизи под лупой каждый воин
Слаб и невысок,
И невесом, как пух,
И матерится вслух,
Бросая пушкам ливера кусок.
Сосед-приятель из окопа говорит: «Люблю»,
Из наших тушек скоро сделается
Сыр Дор блю,
И это неспроста —
Аллюр и три креста
Нас закрутили
В мёртвую петлю!
Эй, доннерветтер,
Ты Клаус или Петер?
К чёрту ракеты! —
Allons-y, майна-вира,
Жизнь на планете
Не замочить в сортире,
Ja!
_________________________________________
Jäh! - внезапно, упс!
Ja! - да!
Фабрика Человека: базовый лингвистический модуль
Вещи редко меняют свойства,
Отражаясь в словарной речи:
Не «забота» — а «беспокойство»,
«Позаботиться» — «обеспечить».
Есть воление — есть желание;
