Друг мой. Ныне пишу тебе, дабы ничего из бывшего прежде, не скрывалось от твоего взора, и никакие из давно ушедших теней не затуманивали разум, и не сбивали с избранного пути.
Теперь, когда многое забыто, и память истока изгладилась, познание прошлого строится по догадкам. Мудрость же состоит в том, чтобы дать откровение в своё время.
Не суди беглость повествования - мне предстоит вместить само время, что развернётся перед твоими глазами, как свиток. Моя книга больше, чем моё послание: всё написанное продиктовано правдой, и жажда угодить истине была стремлением её создания. Их же и призову в свои свидетели...
Мир возникал, не зная тревог, не ведая страданий и не вкушая смерти. Он появлялся совершенным сразу, как выходит из материнского лона дитя, или выкатывается на берег набежавшая от волны пена.
Теперь всякий смертен, в венах каждого кипит неумолимое время, истощая мгновения утекающей жизни. Сейчас все приговорены к тлену, и уравнен ничтожный с великим; дух забвения равно пожирает никчёмных и превосходных.
Не только наш мир, сами законы природы выглядят, словно тень прежней жизни, насмешка пробуждённого бытия когда мир был лёгким, словно опавшее пёрышко. Мимолётному взгляду он представлялся невесомым, словно полёт бабочки, скользящей вдоль сияния трав.
Ночные цветы осыпались убаюкивающим покрывалом, чтобы утром восстать в прежней красоте, горделиво распускаясь под солнцем; и каждый вдыхающий воздух под новорождённым светилом, выдыхал благословенный свет.
Море раскинулось вдоль горизонта таким светлым и легкокрылым, что рыбы без труда могли выпрыгивать в небо, а птицы играючи опускались до глубин, считая на дне морские звёзды.
Какие дали тогда открывались для взора! Светлые дубравы сменяли священные рощи, тенистые заросли переходили в чащобы, которые вдруг открывались заливными лугами и топями. И в каждом месте всякой природной душе уготован был щедрый и ласковый дом.
Тогда, мировая ось ещё не была поколеблена, твердь оставалась целой и бездна не завалилась преисподней. Все обитающие во Вселенной пребывали в гармонии, находя на земле пристанище, подобно причалившим ладьям тихую гавань.
Так начиналось всё, покоясь и нежась в мудрых ладонях Создателя, процветая под небом, живя в согласии с замыслом и дыша словом. Да, да, словом, потому что всё началось Словом!
Совершенному миру не хватало малости, или самого главного - подобия Творца, рождённого от самой земли; поднявшегося из бросового праха величия и совершенства, что уравняет всех живущих; управителя, ставшего средоточием всего мироздания. Того, кто будет нести в себе слово и жить им!
От четырёх краёв земли и четырёх сторон света собрал Вседержитель всю честь и всю святость живущих; связал и соединил их души, чувства и мысли, чтобы в рожденное из праха тело вдохнуть беспредельный Дух.
Так, друг мой, вышел на свет человек-управитель, носящий имя Адам, взятое от четырёх пределов земных. Вышел на свет из тьмы небытия - словно проснулся от непробудного сна. Открыл глаза - и увидел Бога и в Его глазах - своё отражение.
Раскинул руки в прекрасном саду, и, оглядев мир, сказал: "Я царь земли и венец мирозданья, что в себе заключает перекрестье пространств и миров, точку сбора Вселенной!"
В первое мгновение своей жизни чудесный дар получил человек - он обрёл слово, силу, способную управлять всей землёй. Услышав и поняв его речь, каждое существо земли признало в Адаме своего предводителя, узрело в его душе свою душу, словно отражение в священном зеркале.
И, приветствуя, всё живущее поклонилось человеку и прославило его.
Адаму послан сон:
под розовым кустом,
где опочил, устав от наслажденья,
ему причудилось:
то в небе, то в воде,
он ловит облачко,
(Бог знает, почему!)
он ловит облачко,
боясь его спугнуть;
бежит за облачком,
а настигает рыбку.
Он силится, ловчится и хитрит,
жмёт облачко в объятиях,
мечтает,
вдыхая розы нежный аромат -
и плоть от плоти
душу обретает.
Он счастлив, упоён:
Блажен лишь сладкий сон,
что пламенем играя,
течёт сквозь пальцы,
словно воск в огнь!
Глаза свои открыл -
его рука в крови, бок содран розами...
И рядом жмётся роза,
такая же, как он...
другая, не как он...
прекрасная, как сон,
истомы лёгкий стон...
Так появилась Ева -
жизни мать.
В самом себе начало разделенья,
для обретенья большего;
потребная, как воздух и мечта,
и тайное посланье Провиденья.
Жить рядом с ней, жить в ней, быть с ней:
О, наслаждение... блаженство... вечность... Ева!
От Бога дивный дар...
от самого себя!
Сбивается дыханье...
так и есть:
"Я царь, хозяин мира!
Я - творец..."
Отныне,
мир представляется совсем иным:
Двоящимся,
как явь и сновиденье,
как ночь и день.
Мир усложняется,
дробясь невероятно
в парадоксально двойственном дыханье
на вдох и выдох...
(В шаге от чего сквозные "да" и "нет" -
Две стороны единого начала!)
Привычное становится
игрой,
за светлым вдохновением которой -
слепой азарт
и огненная страсть,
и червь сомненья...
(Два шага до змея и древа бытия -
