Чародеи, ведьмы, шаманы, колдуны, провидцы, целительницы, знахари, владеющие магией… Они общаются с духами, ведают древними тайнами и повелевают скрытыми силами. Они способны одновременно лицезреть потусторонний мир и реальность, являясь связующим звеном между ними, вернуться к истокам истории человечества, а то и раньше. Археологи обнаружили следы ритуальной магии при раскопках неандертальских стоянок. При погребении умершего окружали любимыми орудиями труда, оставляли еду, иногда украшения из цветов. За низкой каменной перегородкой лежали семь медвежьих голов; человеческий череп, насаженный на кол, окружало кольцо из камней… Магия неандертальцев.
Десятки тысячелетий спустя в глубоких пещерах Ласко, Пеш-Мерль и Руффиньяк кроманьонцы тоже совершали магические обряды, доставшиеся им, возможно, по наследству от ушедших сородичей-неандертальцев. Глубоко в темных пещерах Ла-Мут, Комбарель и Альтамира, в самых отдаленных тайных галереях, кроманьонцы расписывали стену за стеной яркими символическими рисунками, изображая животных ледникового периода. Не подлежит ни малейшему сомнению, что эта наскальная живопись и связанные с ней реалистичные глиняные фигурки бизонов, лошадки, вырезанные из слоновой кости, загадочные женские фигурки «Венер» и абстрактные, перекрывающие друг друга контуры отпечатков человеческих ладоней, известные как «макароны», были элементами магии, использовались в ритуальных обрядах, хотя, как именно они применялись, возможно, навеки останется тайной. На стенах древних пещер мы находим самое раннее изображение чародея в истории человечества: нескладную, таинственную фигуру с головой оленя, наблюдающую за яркими плоскими образами животных, скачущих по камню.
Выходит, магия появилась раньше искусства. Скорее всего, искусство было призвано отражать волшебство, дать ему материальное воплощение, каким-то образом использовать его. Вглядываясь в глубь веков, мы видим, что художник и волшебник неразличимы, они, по сути, едины, что неизменно подтверждается многочисленными примерами – вплоть до сегодняшнего дня.
Рассказы о магии тоже родом из прошлого, возможно, даже из ледникового периода, когда охотники долгими ночами собирались у костра, прислушиваясь к разрывающему кромешную тьму вою диких животных. В бронзовом веке Гомер рассказывал свои истории у живого огня. В его сказаниях то и дело мелькают узнаваемые элементы фэнтези – людоеды, заклятия, снятие чар, волшебницы, превращавшие людей в свиней. В слушателях – особенно среди бывалых, опытных людей – недостатка не было.
К концу XVIII века нечто близкое к современному литературному фэнтези пустило ростки из тысячелетней устной традиции – народных сказок, волшебных сказок, мифологии, песен и баллад, сказок, наполненных чудесами, баек путешественников, деревенских легенд о феях и заколдованных камнях, о великанах, спящих под сельскими просторами, – сначала в виде готических рассказов, историй о привидениях, арабесок, позднее, к середине следующего столетия, в более скромной литературной форме. Такие писатели, как Уильям Моррис и Джордж Макдональд, переработали сюжеты фольклора и создали новые фантастические миры для достаточно искушенной публики, опираясь на явные признаки фэнтези, как на литературные тропы, а не на страшные полузабытые народные поверья. Этих людей позабавила бы мысль о блюдце молока для феи-бродяжки.
К концу XIX и началу XX века большинство уважаемых литературных деятелей – Диккенс, По, Киплинг, Дойл, Саки, Честертон, Уэллс – уже вовсю писали фэнтези в той или иной форме – истории о привидениях или «готические» рассказы. Некоторые писатели: Торн Смит, Джеймс Брэнч Кейбелл и лорд Дансени – стали специализироваться на этой форме. Однако на горизонте замаячила Вторая мировая война, и фэнтези впало в немилость, как «вышедшее в тираж», несовременное, непрогрессивное, оно сделалось своего рода изгоем. В суровые 1950-е фэнтези почти не издавалось ни в какой форме, а в США оно как жанр не существовало вовсе.
Когда начался ледниковый период и большая часть территории Северо-Американского континента покрылась льдом, тысячи видов растений, насекомых, птиц и животных переместились на юг, в защищенные горами леса, которые впоследствии станут называться Грей-Смоки-Маунтинс. В этих убежищах они переждали нашествие ледников, которые в конце концов повернули на север. С уходом ледников стало значительно теплее. Так и скромные журналы – подвизающиеся в фэнтези и научной фантастике «Странные истории» (Weird Tales) и «Неизвестное» (Unknown) в тридцатых и сороковых годах, «Журнал фэнтези и научной фантастики» (The Magazine of Fantasy and Science Fiction), «Фантастика» (Fantastic) и «Британская научная фантастика» (British Science Fantasy) – в пятидесятых и шестидесятых скрывались в убежищах, защитивших фантастику во время ее бегства от ледников социалистического реализма в ожидании грядущего потепления климата, чтобы иметь возможность вновь расправить крылья.
