Китайская шкатулка

Волшебное место!

Узкий, как проселочная дорога, полуостров, начинаясь вровень с водой, наклонно идет вверх и далеко в озеро, заканчиваясь утесом, где на вершине в окружении древних дубов высится полуразрушенный особняк в готическом стиле. Потрескавшиеся дуплистые стволы воскрешают в памяти сказки о троллях. Обрывистые берега полуострова поверху заросли травой, посреди которой протоптана дорожка к развалинам.

Удивительно, вода в озере всегда теплая и только чуть холодит тело. И лишь однажды, по дороге от шоссе к озеру, я видел в этих краях пасмурную погоду. Но когда вышел на берег, солнце уже вовсю поливало полуостров, похожий на торчащую из воды лапу гигантского насекомого.

Всегда ставлю палатку над крутым песчаным склоном, в тени окружающего озеро соснового бора. Никто не потревожит вас, если остановитесь в этой части озера. Ну, если вам повезет сюда попасть. Во всяком случае, я открывать вам дорогу в эти места не стану. Оазисы счастья надо беречь.

Сегодня я привез сюда друга. Как всегда, светит солнце и, как всегда, легкий ветер сбивает жару.

Друг озабочен: он желает научить меня нырять «по-человечески». Начинаю подумывать, что зря привез его сюда. На меня здесь всегда нападает счастливая праздность, а друг деятелен и одержим новыми достижениями. Если не своими, то хотя бы моими. Бороться с его активностью невозможно, и я принимаю решение: «Хорошо же! Сейчас замучаю тебя, требуя показать, как правильно входить при нырке в воду».

Сидя на мысу, нависающем над гладью озера, раз за разом наблюдаю, как друг ныряет, а затем, отфыркиваясь и ощетиниваясь брызгами, забирается ко мне наверх.

— Ну что, понял, наконец?

Он смотрит на меня, как на тяжелобольного родственника.

Видимо, от «дежурного» прыжка, хотя бы одного, не отвертеться. Подхожу к береговому обрыву. Гладь озера словно встает передо мной дыбом. Как жемчужная занавесь.

Вздохнув, делаю несколько шагов назад, а затем бегу к озеру и прыгаю вниз солдатиком.

Конечно, солдатиком. Не могу заставить себя ринуться головой вниз. Пока лечу к воде, живо представляю разочарованную физиономию друга, убившего все утро на демонстрацию «правильного» ныряния.

Грр-вуфф-ш-м! Вода обнимает тело, тормозит его, и я открываю глаза. Нигде, никогда не видел такой прозрачной воды! Внизу маячит бугристое белесое дно, а прямо передо мной — подводная часть берега и водоросли. Какие они, однако, здесь высокие! Пока хватает воздуха, поворачиваюсь, оглядывая подводный пейзаж. Неподалеку проплывает косяк мелких рыбок, вспыхивая чешуей. Отвернувшись от берега, вижу прямо перед собой торчащий из озерного дна толстый штырь, увенчанный большим кольцом в форме лепестков цветка. Наверное, в старину к нему привязывали какие-нибудь ботики и галеры. Вокруг поросшего зеленой слизью кольца расплывается красное облако. Никогда не видел такого, но вспоминаю вдруг, что в фильмах про море так показывают кровь.

И тут замечаю, что внизу, обхватив штырь рукой, оставляя за собой кровавый шлейф, опускается на дно ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ФИГУРА! В три гребка подплываю к ней, хватаю за локоть, и фигура поворачивается лицом вверх. ЭТО Я!

Я кричу, выпуская последние пузыри воздуха…

И просыпаюсь оттого, что друг шлепает меня мокрой ладонью по щекам. Мелкие брызги падают на лицо. Открываю глаза, щурясь от вечернего солнца.

— Долго еще валяться думаешь? Солнечный удар схватишь!

Далеко впереди, посреди воды торчит конец полуострова. В этом ракурсе он похож на смуглую голову, увенчанную короной готического особняка, позади которого висит над горизонтом диск солнца.

— Вставай! Ты обещал, что сегодня нырнешь по-людски.

Все-таки у моего учителя явные задатки лидера. Обычно просыпаюсь долго, как всплывающая со дна подводная лодка, а тут пришел в себя в доли секунды.

Когда друг выбирается наверх, показав в очередной раз высший пилотаж прыжка, мне становится не по себе: это точный повтор кадра из недавнего кошмара! Потом вспоминаю, что мы прыгали всю первую половину дня, и я видел все это еще до того, как уснул.

— Все, давай ты. — Я разбегаюсь. — Стой!

Падаю от неожиданности, переворачиваюсь на спину. Нет, больше я с ним сюда не поеду!

Он нависает надо мной.

— Думаешь, я не вижу? Хочешь опять солдатиком сигануть? Хватит! Или ныряй, как человек, или я собираю вещички, и спи здесь хоть до старости!

— Ладно! — Поднимаюсь и снова иду разбегаться. — Будет тебе «как человек»!

Эх, семи смертям не бывать…

Подбегаю к обрыву и отталкиваюсь ногами, когда вытянутые над головой руки оказываются нацеленными на воду.

Как, оказывается, это хорошо! Только очень быстро.

Вхожу в воду… и тупой удар настигает макушку. Слышу, как трещат кости черепа. Тело по инерции складывается, я начинаю тонуть, хватаясь из последних сил за скользкий толстый холодный штырь, торчащий из озерного дна. Открываю глаза и вижу, как на фоне искривленного толщей воды неба расплывается облако крови. МОЕЙ КРОВИ! Руки разжимаются, вода стремительно холодеет по мере погружения. Вокруг темнеет, я кричу и слышу свой крик, искаженный, как трубный глас.

И просыпаюсь в палатке. Надо мной откинутый клапан крыши, затянутый москитной сеткой, а за ним — прямоугольник ночного неба с россыпью звезд. Мириады комаров поют снаружи. Кажется, вода до сих пор заполняет мне глотку. Откашливаюсь и понимаю: только что, во сне, чуть не захлебнулся собственной слюной. Ну, дела!