В темном дворце, в самой высокой башне была заключена красавица Василиса Премудрая. И томилась девица в ожидании, когда вызволят ее из плена.
— Выходи за меня замуж, Василисушка, — громко крикнул Бессмертный, прислушиваясь к горьким всхлипам за дверью.
— Не выйду, — донеслось в ответ.
— Выходи, красавица, — увещевал ее ирод. — Злата-серебра у меня немерено. В шелках и парче ходить будешь. Ни в чем нужды знать не будешь.
— Не выйду, Кощей Бессмертный, и не упрашивай, — не сдавалась красавица.
— Ну, дело твое, — пожал плечами душегуб, переглянулся с Волком и спросил у пленницы: — Любишь, мож, кого?
— Я замужем! — возмутилась Василиса.
Циничная ухмылка скривила бескровные губы.
— Так не придет за тобой муж-то, — вновь решил поиздеваться над пленницей Кощей. — Говорю тебе, не придет.
— Иван придет, он не бросит! — уверенно возразила ему девушка.
Кощей прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки, больно впиваясь ногтями себе в ладони. Крылья носа хищно приподнялись. Волк жалобно заскулил, отступая от разъяренного хозяина вниз по лестнице. Черные как ночь глаза открылись, и в них плескалась ярость.
— Иван, говоришь, — насмешливо повторил за девушкой Бессмертный. — А чего же мужа-то не ждешь?
— Так царь он, — чуть слышно ответила девушка, которая явно была растеряна от заданного вопроса. — Негоже государю по лесам скакать. У него дел невпроворот. На это дело — жену вызволять, у него богатыри есть.
— И Иван-дурак, — продолжил за нее Кощей, цедя слова сквозь стиснутые зубы.
— Ну и дурак! — вскинулась Василиса в защиту деверя. — Зато добрый и в беде не бросит.
Враз успокоился Кощей, прислонившись спиной к двери.
— Не бросит, — согласился он с правдивыми речами девицы и крикнул ей: — Так точно не пойдешь замуж?
— Нет, говорю же, и не упрашивай, — получил твердый ответ Василисы.
— Ну как знаешь. Я тебе предлагал, а ты отказалась. Сиди и жди Ивана, — возвестил он пленнице, отступив от двери, и медленно стал спускаться вниз по крутой лестнице.
— И буду! — донеслось вослед. — Он обязательно придет и отрубит тебе голову!
Лицо Кощея осветила веселая улыбка, и губы зашевелились, да только слов никто кроме Серого Волка не услышал:
— Конечно, придет. Обязательно придет. Не сможет по-другому.
Верный слуга остановился, поглядывая на дверь, и спросил у Бессмертного:
— Я посторожу ее, чтобы не сбежала?
— Да куда она сбежит-то. Слышал же, Ивана ждет, — невесело отозвался хозяин.
Но Волк предпринял попытку уговорить Кощея:
— Ну, вдруг Иван в окно полезет.
Грустный смех отразился от стен башни.
— Волк, не говори глупости! Иван в окно не полезет. Он честный, понял?
Волк грустно вздохнул и, бросив последний взгляд на дверь, поспешил догнать хозяина, тихо отвечая:
— Понял.
Бессмертный смерил его скептическим взглядом и покачал головой.
— Иди, давай, — махнул он в сторону леса, — Ивана встречай. Как бы чего с ним не приключилось. Чует сердце, запаздывает Ванюша-то. Запаздывает.
* * *
В чистом поле, возле могучего дуба, крона которого тянулась до самого неба, стоял Кощей над поверженным Иваном, у которого от усталости ни рука, ни нога не поднималась, и говорил ему:
— Давай, Иван, вставай. Ну же, вставай.
Покачал головой добрый молодец. Не осталось у него силы. Измотал его ирод в схватке неравной.
— Что ж ты не убьешь меня, Кощей? — просипел Иван. — Я же вот лежу пред тобой. Давай, руби буйну голову! Ну же!
Но Кощей лишь тихо рассмеялся в ответ и присел перед Иваном на корточки.
— Дурак ты, Иван, дурачок, — ласково пожурил он добра молодца, снимая с него шлем, и провел по влажным волосам рукою. — Я не могу тебя убить. Я же Зло, которое нужно изничтожить. Это ты меня должен убить.
— Я не могу, — прошептал Иван, прикрывая глаза и хватая ртом воздух. — Я не справился с тобой. Так руби! Чего медлишь?
Но вместо того, чтобы воспользоваться беззащитностью добра молодца, Кощей сел на затоптанную траву возле него, положив меч рядом с собой. Он с доброй улыбкой поглядывал на тяжело дышавшего, всего взмокшего юношу. Ветер раздувал белоснежные волосы Кащея. Голову Бессмертного венчала корона, изготовленная из кости, а кожаный плащ укрывал плечи. Мужчина был облачен в обычную черную рубаху, подпоясанную кушаком, вышитым золотой нитью. Темные брюки были заправлены в черные высокие сапоги с загнутым носом.
Черные как ночь глаза с нежностью следили, как крупные капельки пота скатываются с виска Ивана, орошая светлые кудри. Да, Кощей изрядно заставил добра молодца, пытавшегося пробраться к высокому дубу, попотеть. Даже медведица не сумела помочь юноше, пала от острого меча Кощея. А заветный ларец так и остался нетронутым. Висел на самой высотой ветке, покачиваясь на скрипящих цепях.
— Сможешь, Иван. Сможешь, — тихо сказал Кощей, стирая пот со лба юноши ледяными пальцами. — Сейчас полежишь, отдохнешь и сможешь. Я столько раз умирал от твоей руки, Ванечка. Ты даже не представляешь. И каждый раз я жду тебя. Жду, когда ты придешь за моей жизнью. Если бы ты знал, Ванюшка, как я радуюсь тебе.
— Почему? — шепотом спросил Иван, через силу открывая глаза.
Кощей горько усмехнулся, окинул взглядом туманную даль. Там, далеко в дали, стоял Великий Град, в котором и проживал Иван-дурак. Там все ждали известия об исходе битвы. Ждали, когда вернется богатырь после схватки с Кощеем Бессмертным и вернет им Василису Премудрую.
