Приобщать Кольку к домашнему ремеслу и работам по дому родители начали рано. В хозяйстве лишние руки всегда были нужны. А работы по дому возникает великое множество. То дров наколоть, то воды натаскать, истопить печь и строительные работы изладить. К примеру, доску на заборе надо на место поставить. Доски от старости свойство имеют спадать с гвоздей, старость не спрашивает, приходит, когда совсем её не ждёшь. И никуда не денешься! Гвоздик поржавеет, доска рухлядью подёрнется. Вот и напрашивается ремонт. Тут навык ремесленный и понадобится. Здесь уже надо с ножовочкой сладить, уметь топориком подтесать там чего-нибудь. Ну и молоточек здесь тоже главную роль играет, как барабанные палочки в игре на барабане. Без палочек барабан не барабан, а просто бочонок, обтянутый кожей. Эти заботы по дому — обычные, повседневные. Расчёт за эти работы другой, больше моральный, не денежный. А Кольке хотелось, чтобы в кармане денежки водились. На разные развлечения, которые кружат детскую голову. Не просить же каждый раз у родителей рублик, копеечку. А вдруг у них денег нет в данный момент, чтобы возникшую детскую слабость удовлетворить. И стал Колька подумывать, как заработать рублишко.
А повод возник неожиданно. В магазин завезли фонарики. Да не простые, а китайские, необычные, блестящие, внутри батарейки, аж три штуки, были и с двумя, но размером поменьше. Но с тремя батарейками лучше, надолго света хватает, и хорошо фокус держат, не расплывается свет и бьёт всё в точку, притом далеко, всё распознать можно в темноте. Даже с большого расстояния свет слепит глаза. Лампочка тоже китайского происхождения. Секрет китайский Колька сразу распознал. А чё не распознать! В ней волосок строго по центру стоит, не то что в наших лампочках, которые свет по сторонам рассеивают, и отражатель — не отражатель в наших фонариках, блеклый какой-то, и свет от лампочки не фокусируется. Ребята с улицы заимели сразу китайские фонарики. Правда, не все, а двое. Юрка Скворцов да Вовка Палкин, в подарок ко дню рождения. А Колькин день рождения прошёл. Не ждать же целый год. Вот Колька и опечалился. Зависть берёт. По вечерам, как стемнеет, выйдут ребята на улицу и светят по сторонам. А луч, как от прожектора, такой длинный и яркий. С одного берега оврага бьёт на другой берег, и всё точкой. Не укроешься от такого света, весь на виду будешь. И спрятаться не спрячешься. Свет в любую щель, под любой куст заглянет. И будешь засвечен, как на рентгене. И сразу узнать можно всё о человеке. Чем он занят и что замышляет сделать. И цель у Кольки была заиметь именно китайский фонарик. И стоил-то он всего полтора рублика — с двумя батарейками. С тремя батарейками фонарик стоил чуть подороже, да ещё и с запасной лампочкой из Тайваня. Лампочка запасная всегда при фонаре должна быть, и крепилась она с торца, под крышкой, где батарейки вставляются. Правда, у Кольки было уже два фонарика. Один «жучок» назывался, без батарейки работал. И жужжал, как жучок, пальцы рук развивал. Но светил очень слабо, только под ноги. В школу удобно было ходить, батареек не надо. Жужжи да жужжи. А второй — был подарок, немецкий фонарик сигнальный с тремя стёклышками: белым, красным и жёлтым. По очереди цвета переключались, и кнопочка сигнальная была, чтобы моргать можно было, как глазами. Сосед Толик Спицин из Германии привёз, он службу в армии там проходил.
Просить денег у родителей на третий фонарик Колька не стал и ломал голову, размышлял, каким ремеслом заняться, чтобы на новый фонарик заработать денег. Всё в голове перебрал. На тяжёлый труд детей уже не брали. Это раньше, при царе, батраки и подёнщики были. Непосильным трудом занимались дети на фабриках и заводах. А теперь другие времена.
Одним из многих навыков Колька владел в совершенстве. Правда, работа была с краской, малярная. Умел Колька что-нибудь красить и кисточку ловко в руках держал. Отец часто по дому задания давал: покрасить штакетник, забор, железо на крыше покрыть краской, чтобы дольше она служила. Любил это дело. Особенно по крышам лазить, но и работать иногда. Залезет, бывало, на самый верх, верёвкой обвяжется сам, второй конец за печную трубу привяжет, чтобы не свалиться. Крыши-то разные бывают, крутые и не очень. Взберётся на самый конёк, выше уже некуда, сидит и по сторонам глазеет. В округе всё видно днём, он и смотрит, кто чем занимается, и фонарик при этом не нужен. Солнце и так светит ярко, да ещё и греет, припекает. На раскалённом железе, на крыше, не так просто усидеть. Приходится ёрзать, зад перемещать с места на место, крутиться, как карась на сковородке. Железо от солнца раскалённым становится. Потом зад привыкает, успокаивается. Привычка в этом деле — вещь хорошая. Приходится и ползать по крыше, как гусеница, только ей хорошо, у неё лап, то есть ножек, больше дюжины, цепляться удобно. А тут всего-то две руки, не считая ног, ну зад, конечно, большую роль играет. Ползать на заднице по крыше по необходимости приходится. То вверх, как гусеница карабкаться, то вниз на заднице, как с горки. Руки при этом всегда заняты. Ведёрко с краской удерживать надо и кисточку из рук не выпустишь, она всё время в работе. А ведёрко постоянно норовит из рук выскользнуть. Сложности бывают с ним. Однажды ведёрко не удержалось в руках и скользнуло по крыше, а внизу в это время братишка бегал, тремя годами младше. По крышам он ещё не лазил, но проворным был. Однажды даже в форточку сумел пролезть. Но об этом в другой раз.
