Карта русского неба
Авторы: Геннадий Александрович Михеев
Жанры: Самиздат, сетевая литература, Социальная фантастика
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 175 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
Читать онлайн Карта русского неба
Геннадий Михеев
КАРТА РУССКОГО НЕБА
РОСТКИ И КОРНИ
Фантазии, собранные здесь, не содержат иллюстраций, дабы не ограничивать Ваше воображение. Но к текстам я шел именно через картинки, ибо с фотографическом аппаратом немало побродил по нашим невъе... то есть, оху... да нет, конечно: необорзимым просторам. Опять оговорка: необозримым, конечно. Да чего уж юлить: и «невъе...», и «оху...», а также прочие обороты русской речи мне так же удалось испытать на персональной шкуре, отчего душа моя страданиями человеческими изъязвлена стала настолько, что и собаки не залижут, а фотокамера что — железка со стеклышками, она, сволочь, и не такое вынесет.
Литературную часть я предваряю серией фотографий, снятых на цифромыльницы в промежутке между 2003 и 2009 годами, возможно, самыми счастливыми в моей не шибко казистой жизни, ибо мне было суждено постранствовать по Руси по самое небалуйся, причем, мне за это еще и платили деньги. К слову, и фотоаппараты у меня ломались не единожды, а я покамест прыгаю, что доказывает хорошую приспособленность к странствиям человеческих организмов, и плохую — бездушных механизмов. И надо еще разобраться, кто здесь сволочь.
Через визуальные образы, через услышанное, выпитое, обласканное и вынюханное, выбитое я постигал Корни. Отдельные картинки, собранные здесь, являются крупинками проекта «Письма из Глубинки». В те годы я был свято уверен в том, настоящий журналист не вправе опускаться до писательства всяка тварь должна уметь виртуозно творить то, что ей дано. Просто, в разных редакциях я встречал комплексующих и паразитирующих дармоедов, думающих, что они волею злодейки – судьбы вынуждены прозябать в «какой-то там» газете. Теперь все перепуталось. Журналистика того формата, который я пытался культивировать, умерла. Зато я нашел себе оправдание. Предположим, попаду я в тюрьму, от чего никогда не стоит зарекаться. Я же не смогу там заниматься фотожурналистикой! А вот сочинять словесные конструкции и хранить творения в уме, как это сделал Томмазо Кампанелла со своим «Городом Солнца» (слава вам, историки, за то, что храните для нас примеры!), никто мне не запретит. А, значит, художественная литература — и есть самое что ни на есть первотворчество, которое ни задушишь даже вместе с самыми прекрасными порывами.
Не стал бы утверждать, что «мухи» у меня здесь отделены от «котлет» - все же мне более приятна метафора про корни и ростки. Чего уж лукавить: визуальный ряд поставлен в начале книжки для создания НАСТРОЕНИЯ. А это значит, я Вами все же манипулирую. Подбор фотографий передает мое персональное видение образа нашей страны, а таковой индивидуален у каждого из нас.
И последнее соображение. При всем мастерстве фотографа снимок может лишь зафиксировать внешнюю оболочку вещей. Подлинная сущность всегда сокрыта от нас, и, чтобы докопаться, надобно обладать опытом, интуицией и старательностью. Это я сейчас привел краткую инструкцию по сбору урожая картофеля. Посмотрите на эту книжку как на картофельное поле. Я постарался следовать завещанному еще древними инками принципу: «не закапывай клубни глубоко, иначе это будут похороны». Книга сочинялась три года, но вот почву я готовил почти всю жизнь.
Село Афанасьево, Кировская область. Бабушка идет по тракту, проложенному давным-давно вдоль верховьев Камы. Зюздинский край — место для политических ссыльных, где выдерживали далеко не все: драпали как черти от ладана. Я не знаю, зачем этой женщине топор, но скажу, что зюздяки — удивительно светлый, открытый, чистый и позитивный народ.
Город Санчурск, снова Кировская область. Рыбак на реке Большой Кокшаге. Зюздяки есть результат смешения славян с коми-пермяками. В Санчурске русские живут вместе с луговыми мари. Пожалуй, не видел я более спокойного и самодостаточного города, хотя он беднее кремлевской мыши.
Поселок Бекетово, Вологодская область. Связь с Большим Миром — только через узкоколейку. Здесь живут и трудятся лесорубы, простые и честные люди. Здесь много детей, патриотизма, великодушия, да и вообще именно в Бекетове я впервые почувствовал, что и русские могут быть пассионариями. Хочу отметить свою заслугу: после ряда публикаций в Бекетову проложили автомобильную дорогу. Правда, не знаю, прибавилось ли в Бекетовцах от этого счастья, ведь ящик Пандоры только открой.
Село Замьяны, Астраханская область. Просто — «вечный» сюжет. Снимок непостановочный, бабушка действительно задумалась и на меня совершенно не обратила внимания. Или сделала вид, что не заметила. Хорошо, что вспомнил: здесь я разместил только репортажные снимки, ибо наблюдение над жизнью, своеобразная «фотографическая антропология», являлось моим увлечением на протяжении немалого числа лет, посвященных странствиям.
Поселок Черный Яр, так же Астраханская область. Неплохо, полагаю, жить, каждый вечер созерцая ленивое движение Матушки-Волги. Жаль только, с виду неуклюжая река по весне становится столь бурливой, что сжирает куски и Замьян, и Черного Яра – вместе с домами и даже туалетами. Но люди привыкли, я ж говорю, что мы очень даже приспосабливаемая популяция. Кстати, согласно легендам, на волжских островах с левого берега и разинцы, и пугачевцы, и другие лихие люди запрятали и заговорили несметные клады. Легенду в низовьях Волги культивируют все. Клады не ищет почти никто.
