Человеку дана великая сила речи, но большая часть ее пуста и обманчива, у животных есть совсем немногое, но куда более полезное и правдивое; лучше немного правды, чем много лжи.
Леонардо да Винчи, «Записки», около 1500 года
сть старая история о царе Соломоне и волшебном кольце с его печатью и истинным именем Бога. Это кольцо позволяло ему разговаривать с животными и понимать их. После смерти царя Соломона его кольцо спрятали в «огромном доме с многочисленными дверями». И в детстве я очень жалел, что у меня нет этого кольца, чтобы я мог разговаривать с моими собаками.
Потом я узнал, что это сказка, и понял, что царь Соломон мог говорить с животными и без волшебного кольца и что мы, как и он, можем научиться этому. Секрет Соломона заключался в умении понимать то, как животные общаются между собой, а понимание это таится в науке, которая и есть дом со многими дверями. Овладевать этим знанием надо так же, как знанием любого другого языка. Для начала — выучить его словарь, т. е. то, что представляют собой слова на собачьем языке. Надо изучить и грамматику, чтобы уметь подобрать слова и составить понятное предложение на собачьем языке.
Эта книга о собаках: как они «говорят» друг с другом, как понимают нас и как нам следует понимать их. Знание языка собак позволяет разобраться в том, что они чувствуют, думают и каковы их намерения. Такие способности помогают управлять их поведением и объяснять им то, чего вы от них требуете. Это, конечно, не означает, что вы сможете побеседовать с собакой о естествознании, философии и морали или обсудить с ней последние голливудские фильмы. И тем не менее я нахожу свои беседы с собаками более содержательными, чем разговоры с моими внуками двух и трех лет, даже если они ведутся на одну и ту же тему. Знание собачьего языка предотвращает недопонимание между людьми и собаками.
На наших «языковых курсах» мы узнаем о разных замечательных собаках и о том, какими умными могут быть четвероногие друзья человека. Мы увидим, как повлияли люди на коммуникативные способности собак в ходе долгой истории одомашнивания своих первых компаньонов.
Некоторые мои коллеги могут выступить против использования в данном контексте понятия «язык». Длительное время считалось, что язык — особенность, присущая исключительно человеку. Однако очевидно, что между повадками собак и поведением людей есть много общего. Как психолог я рад, что выводы исследований о человеческой обучаемости базировались на данных, полученных при исследовании поведения обезьян или крыс, и у большинства ученых они совпали. Было бы глупо считать, что человеческая обучаемость в корне отличается от такой же способности у животных и они в этом не тождественны. Поэтому я удивляюсь, что, как только речь заходит о языке, бихевиористы перестают верить в общность способностей и утверждают, что наш язык радикально отличается от коммуникации животных. Уникален ли язык человека — этот вопрос имеет свою историю, которая откроется перед нами при попытке научиться понимать собачий язык.
Я хотел бы поблагодарить мою жену Джоан, которая сделала множество комментариев к первому проекту этой рукописи, а еще нашу дочь Карэн, которая тоже внесла несколько дельных предложений. Благодарен я и своим собакам Уиз, Одину и Дэнси за уточнение некоторых аспектов собачьего языка.
Весомым было оправданье.
Когда б его хозяин произнес,
Услышали бы уши.
Но автором был пес,
Его не стали слушать.
Жан де Лафонтен (1621–1695), «Крестьянин, Собака и Лисица»
— вероятно, многим хотелось бы хоть на время стать доктором Дулитлом или заполучить кольцо царя Соломона, чтобы начать разговаривать с животными и понимать их. Что касается меня, то я больше всего хотел говорить с собаками. Помню один воскресный вечер: я сидел на полу гостиной перед большим семейным радио с моим биглем Скиппи. Я прислонился к мягкому креслу, ожидая начала своего любимого радиосериала, где главную роль исполняла знаменитая собака Лэсси. Звучала музыкальная тема — это была, по-моему, уже практически народная мелодия «Зеленые рукава», и через мгновение я услышал ее голос. Она лаяла вдали, и ее голос приближался с каждой секундой…
До нынешней плеяды собачьих кинозвезд, таких как Бенджи и Бетховен, и их многочисленных телевизионных — Эдди, Вишбона и Маленького Бродяги, всеобщей любимицей была Лэсси. Она была больше, чем просто собака: это был друг и близкий товарищ, храбрый защитник обиженных и слабых и, конечно, бесстрашный борец.
Собака, ставшая прообразом всех своих собратьев в кино и образцом собачьей сообразительности, впервые появилась в коротком рассказе, опубликованном в журнале Saturday Evening Post Эриком Найтом в 1938 году. История была столь хороша, что в 1940 году Найт написал на ее основе бестселлер, а в 1943 году появилась мелодрама «Лэсси возвращается домой». Это был цветной фильм, действие которого разворачивалось в Британии, где бедные владельцы Лэсси под давлением финансовых проблем продают дружелюбную колли богатому собачнику (дочь которого играет совсем юная Элизабет Тэйлор). Лэсси сбегает от герцога и его жестокого кинолога — так начинается ее дорога из Шотландии в Англию, домой, к юному хозяину (которого играл Родди Макдауэлл). Лэсси, собаку приятную во всех отношениях, вообще играла не сука, а кобель по имени Пол. Фактически все Лэсси с тех пор были травести. Кобелей предпочитали, так как они более крупные и не такие робкие. Но, что еще важнее, у нестерилизованных сук два раза в год бывает эструс, во время которого они теряют значительную часть своей шерсти. Это, конечно, волновало режиссера — ведь зрители заметили бы, что от сцены к сцене у Лэсси меняется шерсть.
