Иван открыл дверь кабинета. Взгляд привычно уперся в чучело орла, раскинувшего полуметровые крылья. В утренней нерабочей тишине он казался живым — крючковатый клюв, перья, цепкие лапы с когтями… Разве что не летает, а только готовится взлететь одним мощным взмахом крыльев. И какую забаву люди находят в таком бестолковом и варварском отношении к природе? Должно быть, закрепляют свою власть над более слабыми, убивая их и воскрешая в образе чучела.
Иван поморщился — сегодня противнее обычного было смотреть на безмолвный упрек хищника поднебесья. И не выкинешь, не спрячешь, иначе щедрый спонсор больницы и постоянный пациент, вечно страдающий язвой желудка, бизнесмен Столяров, будет оскорблен в лучших чувствах, а начальник Ивана — главврач Федоров Федор Федорович, в доверии.
Флюры, помощницы Ивана, как тут называли медсестер, еще не было. Он пришел на час раньше начала рабочего дня, чтобы привести в порядок бумаги, чего не смог сделать накануне вечером из-за визита друга и посиделок за полночь.
Следовало впустить свежего воздуха и развеять ночную спертость. Иван поднял жалюзи и распахнул окно. С воздухом в кабинет ворвался уличный шум просыпающегося города. Только летом прохлада доставляет такое удовольствие, когда хочется часами вдыхать ее, несмотря на загазованность. Днем ее сменит летний зной и приглушенное гудение кондиционера — этого рассадника микробов.
В частной клинике Федорова Иван работал уже пять лет хирургом и был всем доволен, начиная от приличной зарплаты и заканчивая уважительным отношением руководства. Клиника являлась диагностическим центром, где собрались узкие специалисты всех направлений медицины. Особенно удобно это было для желающих быстро пройти медкомиссию, правда, стоило это тоже прилично — за визит к каждому специалисту приходилось платить, как за первичную консультацию, так что позволить себе подобную роскошь могли не многие. С другой стороны, по этой же причине народ не скапливался в коридоре, переругиваясь в бесконечной очереди. И врачи без пациентов не оставались, всегда находились желающие купить комфорт и вежливое обращение. До этого Иван три года проработал в муниципальной поликлинике, и ему было с чем сравнивать.
Две пуговицы на халате еле держались, как зафиксировал Иван. Можно, конечно, попросить Флюру-белочку закрепить их сегодня, но как-то неудобно напрягать человека. Что ей своих дел мало с двумя-то детьми и мужем — газосварщиком? Пора жениться, Иван Тимофеевич. Это сейчас ты еще молодой и красивый, каким находят тебя женщины, а через пять лет превратишься в стареющего донжуана и тогда сам станешь искать ту, что согласится пригреть тебя.
В последнее время мысли о создании ячейки общества посещали его все чаще. Видно, к тридцати двум годам он устал от свободы и одиночества, хоть и не испытывал недостатка в женском внимании. Правда, и надолго они не задерживались, быстро приедались, когда он изучал их повадки, и они становились для него обыденными.
Это тоже было одним из пунктов в его личной статье расстройств — способность видеть в людях то, чего сами они порой не замечали. Когда-то Иван мечтал стать зоологом, «проглатывал» книги о животных, изучал их повадки. До такой степени увлекся, что невольно начал сравнивать людей с братьями меньшими и видеть поразительное сходство. С годами увлечение переросло в привычку, и теперь Иван с первого взгляда мог определить, на какое животное похож человек. Знание повадок помогало ему безошибочно выбирать линию поведения со знакомыми и пациентами, что последних невольно тянуло к нему.
Флюра ворвалась в кабинет, как небольшой вихрь. Миниатюрная, подвижная, она умудрялась вносить столько шума одним своим появлением, как будто ее вошло сразу несколько. Все спорилось в ее умелых руках, пока она не начинала ставить перед собой невыполнимые задачи, явно повышенной сложности. Правда, внутреннее чутье ей позволяло вовремя опомниться и не наделать глупостей. И что больше всего восхищало Ивана в этой молодой женщине — ее способность не падать духом от провала затеи и моментальное переключение на новые задачи. Типичная белка, как он окрестил ее про себя, шустрая, точно знающая, чего ждет от жизни, эмоциональная без меры, умная и работящая.
— А что это вы сегодня в такую рань? Ой, здравствуйте, Иван Тимофеевич, — рассмеялась Флюра, доставая белоснежный халат из шкафа и кидая сумку на стул, немало не заботясь о ее содержимом. — Вечно я начинаю не с того.
— Привет. — Как ни странно, жизнерадостность Флюры никогда не раздражала Ивана, даже если его настроение было далеко от безоблачного, что случалось не так уж и редко. В такие моменты он абстрагировался от внешнего мира и размышлял под ее неугомонный щебет. — Решил поработать с бумагами.
— Аааа, понятно. — Она уже надела халат и уселась за свой стол. — А мы сегодня с Равилем идем на концерт Кристины Арбокайте, видели афиши? Благо, мама согласилась посидеть с внуками в кои-то веки. А то обычно ее не допросишься. — Она открыла журнал и низко склонилась над ним, дала знать о себе близорукость и ярое нежелание носить очки. — Так, первый пациент у нас в половине десятого. Еще есть время попить чайку. Сделать вам тоже?
