Ярослав Гашек
Искатели неизвестного
(Почти спиритическая история)
Ладя, ученик второго класса гимназии, в полной мере испытал силу слов Камилла Фламмариона[1], который утверждал, что свободные поиски истины неприятны для всего мира, потому что у всякого человека есть свои мелкие предрассудки, от которых он не желает избавиться. В десять часов утра, на перемене, Ладя рассказывал своим одноклассникам, что дома у его сестры есть маленький столик, который передвигается с места на место, выстукивая ответы на всякие вопросы; так, например, на вопрос: «Кто-нибудь там есть?» отвечает: «Да» — и тому подобное. В самый разгар рассказа Ладю прервал преподаватель закона божьего и учинил строгий допрос, называя беднягу гимназиста «паршивой овцой», потому что он забивает спиритизмом головы двенадцатилетним мальчишкам.
Допрос был жестокий. У Лади спросили, каким образом случилось, что он вериг в спиритизм. Ладя объяснил, что у него есть сестра, которая однажды была у подруги, где есть такой двигающийся столик. И вдруг сестра потеряла сознание и в беспамятстве убежала на кладбище. А там она встретила духа, и тот вернул ее домой. Он дошел с ней до самого дома, а там возле мелочной лавочки сестру увидала мать. Дух исчез, а дома поднялся ужасный скандал. Отец сердился и говорил, что не позволит сестре ходить по улицам и слоняться с духами, которые как две капли воды похожи на Франтишека Крамера, студента-медика из соседнего дома. Потом сестра принесла домой маленький столик, и Ладя толкал его на бумаге с буквами. Сестра спросила: «Он любит меня?», и Ладя возился со столиком до тех пор, пока не получил такого ответа: «Конечно, нет». Тогда сестра сказала, что не понимает этого, и стала толкать столик сама. Ответ после этого звучал так: «Страстно». Потом Ладя отнес на почту письмо сестры, получил от нее два пятака и с тех пор поверил в спиритизм.
Это признание заблудшего отрока не имело для него никаких последствий. Ему было приказано впредь остерегаться морочить головы своим одноклассникам болтовней о спиритизме, гипнотизме и прочей чепухе, которая только сбивает людей с толку.
После этого весь класс тут же поверил в спиритизм. На другой день Бернашек принес в гимназию книгу о медиумах, об усыплении, еще через день в перемену весь класс искал медиума. Первым добровольно вызвался провозвестник спиритизма — Ладя, который сказал, что прежде всего надо всем классом помолиться.
Тогда вспыхнул спор о молитве, и тут победила точка зрения Лади, что нужно молиться учителю латинского языка пану Брену следующими словами: «Молим тебя, пан Брен, будь милостив к нам и заступись за нас перед богом». Этой молитвой гимназисты успокоили свою совесть, ибо учитель Брен был их классным наставником. Ладя уселся за нарту, а Бернашек его усыпил. Он пощекотал Ладю под подбородком и подергал его за нос, а второклассники при этом молились: «Молим тебя, пан Брей, будь милостив к нам и заступись за нас перед богом».
Ладя захрапел и сделал вид, что спит. Но он несколько забылся и вдруг начал вытирать себе нос. Бернашек успокоил сборище, сказав, что именно в эту минуту в Ладю вселяется дух директора гимназии, и попросил задавать Ладе вопросы.
Первым спросил Геблер:
— Отпустят ли по домам гимназистов по случаю жаркой погоды?
Ответ прозвучал невразумительно. Медиум пробормотал:
— Я и сам хотел бы!
Следующий вопрос задал Гайниц:
— Получу ли я обратно нож, который у меня стащил Штибиц?
Ответ был такой же загадочный, как говаривал директор:
— Я вынужден пожалеть вас.
И тут медиум чихнул.
После этого Бернашек сказал, что теперь дух директора покидает Ладю и потом в него войдет дух покойного дедушки Бернашека.
Весь класс содрогнулся, а Бернашек спросил:
— Дедушка, а как вам живется на том свете?
— Пока еще сносно. По пятницам я получаю на обед жаркое из свинины и лакричный корень. Апельсины здесь бесплатные, до ада отсюда как от Либени до Крчи[2].
— Дедушка, а вам жарко?
— Я купаюсь и только что заставил нырнуть невежу Гобзика...
Гобзик задрожал. Откуда знает дух дедушки Бернашека, что он, Гобзик, на ножах с Ладей?
Дух дедушки продолжал:
— Гобзик — жалкий мальчишка, он ворует у товарищей четвертушки бумаги и недавно под стенами Града обшаривал карманы одного парня. Если Гобзика кто-нибудь поймает, пусть перебьет ему ноги. А кто надает тумаков, тот попадет в рай.
После этих слов Бенде захотелось попасть в рай, и он начал толкать Гобзика в бок, и дело чуть не дошло до потасовки.
— Дедушка, — спросил Бернашек, — а что вы на том свете делаете целыми днями?
— Разбиваю камни для дороги в чистилище, — серьезно ответил медиум.— А эти камни — души учителей, там нет только учителя гимнастики.
Ладя потянулся и объявил, что просыпается. Его спросили, как выглядит загробный мир.
— Красиво, — ответил Ладя, — Все фиолетово-красное. У деревьев есть руки и глаза, а говорят они по-латыни, и другие духи их не поняли.
В загробном мире бродило также несколько индейцев. Среди них Ладя узнал Манитоу из романов К. Мая[3]. Встретил он косого духа, похожего на гимназического сторожа Францека. На папоротнике там растет инжир. Несколько древних римлян сидело у кровавого водопада, они учили латинский язык по грамматике Грбка
