Иосиф Бродский после России

Иосиф Бродский после России

Авторы:

Жанр: Литературоведение

Цикл: Мир Иосифа Бродского

Формат: Полный

Всего в книге 43 страницы. Год издания книги - 2009.

Мир Иосифа Бродского — мир обширный, таинственный и нелегко постижимый. Книга Дениса Ахапкина, одного из ведущих исследователей творчества Нобелевского лауреата, призвана помочь заинтересованному читателю проникнуть в глубины поэзии Бродского периода эмиграции, расшифровать реминисценции и намеки.

Книга "Иосиф Бродский после России" может стать путеводителем по многим стихотворениям поэта, которые трудно, а иногда невозможно понять без специального комментария.

Читать онлайн Иосиф Бродский после России


ОТ АВТОРА


«В отличие от грамоты музыкальной, от нотного письма, например, поэтическое письмо в значительной степени представляет большой пробел, зияющее отсутствие множества знаков, значков, указателей, подразумеваемых, единственно делающих текст понятным и закономерным», — пишет О. Мандельштам в статье «Выпад» (Мандельштам 1991:230–231). Одна из филологических задач, стоящих перед читателем и исследователем, — попробовать восстановить эти пропущенные знаки. В процессе такого восстановления, попытки объяснить непонятные места текста или пролить новый свет на то, что, на первый взгляд, кажется понятным, и рождается комментарий.

Несмотря на сотни работ, посвященных творчеству Бродского, которые вышли за последние десятилетия, в его стихах остается много загадок. Давать читателю все разгадки — не задача комментатора, к тому же эта задача была бы в принципе невыполнима. Поэзия — не кроссворд, к которому может существовать список правильных ответов. В ней, по выражению А. А. Ахматовой, должна быть тайна. Во многих случаях единственная разгадка невозможна, что и создает неповторимое обаяние стихотворения.

Предлагаемый вниманию читателя комментарий, с неизбежностью неполный, создавался как попытка ответить для себя на ряд вопросов, которые ставят стихи Бродского. Во многих случаях для того, чтобы читатель мог найти более подробную информацию, я даю отсылку к исследовательским работам, посвященным конкретным стихотворениям или затрагивающим проблемы, связанные с комментарием. Широко используются автокомментарии поэта.

Бродский часто намекает читателю на присутствие в тексте отсылки к какому-то другому тексту, сюжету или событию. Зачастую об этом сигнализирует появление в стихотворении определенных указателей. Приведу в качестве примера требующие комментария строки из стихотворения «К Урании».


Вон они, те леса, где полно черники,

реки, где ловят рукой белугу,

либо — город, в чьей телефонной книге

ты уже не числишься…


Указательное местоимение «те», употребленное здесь практически в функции определенного артикля, демонстрирует, что речь идет о конкретных лесах. Можно предположить, например, что местность, описываемая Бродским, — Комарово (Келломяки). Однако эта «географичность» смешана у Бродского с «литературностью», поскольку данная строчка представляет собой отсылку к известному стихотворению Мандельштама 1930 года «Не говори никому…»:


Вспомнишь на даче осу,

Детский чернильный пенал

Или чернику в лесу,

Что никогда не сбирал.


К. Ф. Тарановский отмечает, что на фоне биографических обстоятельств Мандельштама и его воспоминаний в «Путешествии в Армению» о том, что в детстве, из ложной гордыни, он никогда не ходил по ягоды, «"никогда" из последней строки как бы распространяется на будущее: "и никогда не будешь сбирать"» (Тарановский 2000: 190). Это никогда, как представляется, ощущается за счет данной отсылки и в стихотворении Бродского. Третья и четвертая строки приведенного фрагмента стихотворения «К Урании» — очевидная отсылка к «Ленинграду» Мандельштама:


Петербург! Я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.


Петербург! У меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.


Однако ситуация в текстах Бродского и Мандельштама отличается. Это видно по употреблению обстоятельств времени: я еще не хочу умирать и у меня еще есть адреса — у Мандельштама, но ты уже не числишься — у Бродского. Анализируя стихотворение Мандельштама, Ю. Д. Левин отмечает, что «"есть адреса" выражает реальную возможность встречи, но по этим адресам живут мертвецы, и "еще есть" сразу же превращается в "уже нет"» (Левин 1998: 20). Таким образом, Бродский развивает образ Мандельштама — если Мандельштам пишет о возвращении в родной город, то Бродский говорит о невозможности такого возвращения.

Бродский может отсылать читателя не только к литературным текстам, но и к конкретным местам в том или ином городе.

Так обстоит дело, например, в стихотворении «Пятая годовщина»:


я не любил жлобства, не целовал иконы,

и на одном мосту чугунный лик Горгоны

казался в тех краях мне самым честным ликом.


Петербургский читатель легко восстанавливает топографию этого стихотворения, вспоминая барельефы медуз на фонарях и решетке Пантелеймоновского моста через Фонтанку, с которого, кстати, видно здание, где судили поэта.

Указание может подчеркиваться системой ключевых образов, задающих другой текст, как в большом стихотворении «Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова»:


Либо — просто синяк

на скуле мирозданья от взгляда подростка,

от попытки на глаз

расстоянье прикинуть от той ли литовской корчмы

до лица, многооко смотрящего мимо,

как раскосый монгол за земной частокол,

чтоб вложить пальцы в рот — в эту рану Фомы -

и, нащупав язык, на манер серафима

переправить глагол.


Здесь «корчма на литовской границе» из «Бориса Годунова» дополняется образом из пушкинского «Пророка», как бы сводя автора «Литовского ноктюрна» и его адресата в едином поэтическом пространстве, символом и гарантией существования которого является Пушкин. При этом заданное автором прочтение всей строфы в «пушкинском ключе» может прояснять и ряд образов, казалось бы, прямо не связанных с общей темой. Так, в контексте сюжета «Пророка» строчка


С этой книгой читают
Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Аттестат зрелости

Первая книга из цикла "Аттестат зрелости" рассказывающая о трогательном и нелегком пути учеников выпускного класса советской школы по дороге ведущей во взрослую жизнь.


Главы о поэтике Леонида Аронзона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Коронация любви

Англичанка на троне маленькой южной страны…Королева, успевшая стать вдовой раньше, чем стала женой…Прелестная Алдрина — желанный приз для каждого, кто мечтает вместе с ее рукой обрести престол и корону.Однако — может ли юная женщина навеки похоронить мечты о счастье и принести свою жизнь в жертву суровому долгу? Особенно — если красивый, мужественный и загадочный цыганский барон Джуро, видящий в ней не королеву, но возлюбленную, озарил ее одинокую жизнь светом подлинного чувства?..


Крепостной остывающих мест
Жанр: Поэзия

Всю жизнь Бахыт Кенжеев переходит в слова. Мудрец, юродивый, балагур переходит в мудрые, юродивые, изысканные стихи. Он не пишет о смерти, он живет ею. Большой поэт при рождении вместе с дыханием получает знание смерти и особый дар радоваться жизни. Поэтому его строчки так пропитаны счастьем.


Другие книги автора
Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

Бродский и Ахматова — знаковые имена в истории русской поэзии. В нобелевской лекции Бродский назвал Ахматову одним из «источников света», которому он обязан своей поэтической судьбой. Встречи с Ахматовой и ее стихами связывали Бродского с поэтической традицией Серебряного века. Автор рассматривает в своей книге эпизоды жизни и творчества двух поэтов, показывая глубинную взаимосвязь между двумя поэтическими системами. Жизненные события причудливо преломляются сквозь призму поэтических строк, становясь фактами уже не просто биографии, а литературной биографии — и некоторые особенности ахматовского поэтического языка хорошо слышны в стихах Бродского.