Иначе не могу
Авторы: Руслан Акрамович Максютов
Жанр: Советская классическая проза
Цикл: Библиотека башкирского романа «Агидель»
Формат: Полный
Всего в книге 74 страницы. Год издания книги - 1980.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
Читать онлайн Иначе не могу
Руслан Максютов (1940) — автор повестей «Не гасни, мой свет!», «Лунная россыпь», романа «Иначе не могу», пьесы «Третий факел».
ИНАЧЕ НЕ МОГУ
Роман
Анатолий был вне себя. Он не находил себе места в просторной диспетчерской будке. Отшвырнул попавшийся под ноги ватник, с грохотом опрокинул пустой бак для питьевой воды. Ядовито-желтая шапка сбилась на затылок, брезентовая куртка колом стояла на спине. Анатолий подошел к диспетчерскому пульту, озорно подмигивавшему десятками лампочек, и перекинул тумблер.
— Эй-эй! — предостерегающе сказал пожилой, с усталыми глазами седой мужчина в полушубке. — Не трожь. Это тебе не балалайка.
Кроме него за дощатым столом сидели полненькая девушка с ярким, прямо-таки полыхающим румянцем на щеках, узкими щелками смешливых глаз и парень лет девятнадцати с чуть сонным выражением лица. Все трое с неподдельным интересом следили за Анатолием, который крупными шагами мерил комнату и теперь явно намеревался пнуть ни в чем не повинный медный вентиль, лежавший в углу.
— Ты что это носишься? Будто пятки тебе жжет? — не выдержал снова седой.
— Ничего! — буркнул Анатолий, продолжая ходить.
— Сядь, не мельтеши.
— А у него сплошные переживания, Галим-ага, — съязвила полненькая девушка и добавила по-башкирски:
— Эфенди не в духе.
— А ты вообще… закрыла бы рупор, — огрызнулся Анатолий.
— Легче, Толька, опрокинешься, — посоветовал сонный паренек. — Лучше уж возьми табуретку и трахни по пульту. Чтобы лампочки во все стороны брызнули. Ты ж у нас — как это Дина Михайловна сказала? — импульсивный.
— Да катитесь вы… Что вы цепляетесь, как репей в собачий хвост?
— Язык-то придержи!
— А-а! — Анатолий махнул рукой, с силой шлепнул ладонью по шапке, нахлобучив ее почти по уши, и выскочил за дверь. Метельный крутящийся смерч у крыльца шершаво лизнул лицо. Анатолий засунул руки глубоко в карманы и, поеживаясь, прислонился к косяку.
Нет, не везет в последнее время Анатолию Семину. По ночам ему стала сниться огромная черная кошка, которая, нагло ухмыляясь и блестя огромным, как автомобильная фара, глазом (почему-то она была одноглазой), переходит дорогу с вызывающе задранным хвостом. И почему-то сразу после нее встает перед глазами заведующий промыслом Алексей Петрович Фатеев. Да, жесточайший разнос он устроил ему после того, как Анатолий с раскалывающейся после вчерашней попойки головой уснул прямо в будке на скважине и едва не замерз. Начальник участка Сергей Старцев, пряча насмешливый блеск цыганистых глаз, серьезно посоветовал: «А ты в следующий раз не заедай коньяк селедкой…»
С чего началась необъяснимая цепь неудач? Лешка Соловьев, недотепа и раззява, потерял где-то новенькую, только что выписанную из ГДР помповую трубу, и теперь под угрозой срыва великолепная новогодняя программа оркестра, от которой пришел в восторг заведующий отделом культуры горисполкома, сам в прошлом трубач.
Нечего надеяться и на взаимность симпатичной Лельки Курынцевой, которая переключила свое внимание на какого-то конструктора из бюро по бесштанговым насосам. Правда, Анатолий пообещал «начистить варежку» этому конструктору, но тот до обидного снисходительно усмехнулся, а Лелька на другой день как бы между прочим сообщила, что конструктор — кандидат в мастера спорта по боксу, и ушла, мурлыча под нос: «Люди Флинта песенку поют…» Анатолий не то чтобы струсил. Просто шансы были неравны. А быть нокаутированным из-за какой-то Лельки — извините. Колотить группой одного — это он презирал.
Больше всего на свете Анатолий Семин не выносит насмешки, готов кинуться на обидчика, несмотря на численное превосходство противника… А в последнее время начали твориться совсем уж непонятные вещи.
Чуть ли не на каждом участковом и промысловом собрании не обходилось без того, чтобы не упоминалась его фамилия. У кого самая грязная скважина? У него. У кого чаще всего переливы нефти? Опять-таки у него. Анатолий, примирившись с участью нерадивого, не без некоторой гордости объяснял приятелям:
— Мой интеллект отточен в драках и скандалах. Не цветы под ногами, а камни…
В зону его обслуживания входит одна из скважин под номером 1206. Влетело ему за ободранный мерник на ней. Взял он как-то серебристую краску, кисть, решил покрасить мерник, чтобы не приставали больше. Пришел — и глазам не поверил: сияет оборудование на скважине, что твой самовар. Вся территория убрана. Делать нечего, осталось лишь поднять скребок. Обескураженный Анатолий заглянул в будку и даже застонал от обиды. На куске фанеры мелом было выведено: «Все с уважением относятся к коту, потому что кот любит чистоту. Ай-яй-яй!»
Анатолий начал было потихоньку наводить справки, но бросил это бесполезное занятие — все руками разводят и усмехаются.
Как-то в один из вечеров он опаздывал на занятия в институт. Снял брезентовку, бросил ее прямо на пол будки, рукавицы, валенки — туда же и — на автобус. Переступив утром порог будки, услышал смех. Обставил кто-то его разбросанную одежду табуретками, протянул между ними веревку — точь-в-точь в магазине, когда отдел закрыт на обед — и повесил бумажку: «Музейный экспонат. Руками не трогать». Те же печатные буквы. Да что там почерк — вон как заливается Танзиля!
