Imago barbariae, или Москаль глазами ляха

Imago barbariae, или Москаль глазами ляха

Авторы:

Жанр: Культурология

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 4 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

Опубликовано в журнале: «НЛО» 2007, №87

Читать онлайн Imago barbariae, или Москаль глазами ляха


Рец. на кн.: Niewiara A. Moskwicin—moskal—rosjanin w dokumentach prywatnych. L– o´dz´, 2006

Niewiara Aleksandra. MOSKWICIN—MOSKAL— ROSJANIN W DOKUMENTACH PRYWATNYCH. — L/ ódz´: Ibidem, 2006. — 184 s. — 300 экз.

“Русские, то есть москали, не были тем, кем были для поляков представители других народов. Встречи с ними не походили на встречи с немцами, евреями, армянами или цыганами, которые жили в наших городах и весях и, будучи “другими”, влияли на нашу общую жизнь: немцы были ремесленниками, евреи и армяне торговали, цыгане пели и плясали. Не думали поляки о московитах — москалях — русских и как о людях, от которых могли бы перенять какие-либо черты или навыки, как, например, остроумие и элегантность от французов, умение легко приумножать богатства от голландцев или демократически править государством от англичан. Они не усматривали в России никакой привязанности к тем ценностям, которые сами они весьма почитали, — допустим, к свободе, как французы или американцы, или к католицизму, как испанцы. В накопленном опыте общения с москвитянами — москалями — русскими доминировал конфликт. Конфликт ценностей, конфликт в сфере политики, национальных интересов. Конфликт Великого княжества Московского, впоследствии Московского царства и, наконец, Российской империи с Речью Посполитой. Авторы дневников и мемуаристы, которые описывали встречи с московитами — москалями — русскими, ни на минуту не могли забыть о существовании этого конфликта <…>. Потому в их сочинениях прежде всего дает о себе знать точка зрения гражданина Речи Посполитой, который смотрит на своего оппонента как на врага, вступающего в военный конфликт с его государством. Будучи выходцами из дворянского сословия (stan szlachecki) и защитниками польского демократического общественного строя, они усматривали в москвитянине — москале — русском деспота и тирана. Будучи же, согласно их представлениям, представителями европейской культуры, они называли его варваром и азиатом. И наконец, последнее: при встрече с иноверцами поляки-католики снабжали их этикеткой с надписью “язычник”” (с. 55).

Приведенный фрагмент книги молодой польской этнолингвистки Александры Невяры, которая посвящена стереотипному портрету жителей Московии и России в частных документах и воспоминаниях поляков в XVI—XIX вв., звучит достаточно красноречиво. Сама же книга, при всей ее несомненной научной объективности (ее основой послужила успешно защищенная кандидатская диссертация), звучит в современном польском интеллектуальном дискурсе как остроактуальный текст. Об углубляющемся конфликте русских и польских интересов, русских и польских нравственных ценностей, русской и польской политики и еще много чего русского и польского ежедневно пишут газеты, вещают радио и телевидение. Но что любопытно: причины противоречий и взаимной неприязни в 90 случаях из 100 ищут в трагической истории одного лишь ХХ в., а из оставшихся десяти в девяти случаях обращают внимание на разделы Польши, на порабощение ее Россией (в меньшей степени — Германией и Австро-Венгрией) и на жестоко подавленные восстания 1794, 1830—1831 и 1863—1864 гг. И лишь в одном случае из ста вспоминают о таких вещах, как Ливонская война, осада Пскова, борьба за Смоленск, Полоцк и Левобережную Украину, а с другой стороны — о моде на польский язык при дворе правительницы Софьи, о массовых переводах польской классики в конце XVII в., о попытке Симеона Полоцкого построить силлабическую систему стихосложения по польскому образцу. Единственное исключение здесь — Лжедмитрий I и последовавшие вслед за его гибелью две польские интервенции: об этом вспоминают чаще и с известной долей самокритики. В связи с такой идеологической направленностью массовой исторической памяти книга А. Невяры имеет большое значение для Польши, поскольку напоминает соотечественникам старую истину, о которой говорил еще Пушкин: “…издревле меж собою / Враждуют наши племена: / То наша стонет сторона, / То гибнет ваша под грозою” (“Графу Олизару”, 1824; курсив мой. — В.Щ. ). Все было бы слишком просто и ясно, если бы образ русского варвара (“калмыка”, “татарина”, “мужика”, “язычника” — вариаций на эту тему было, как вытекает из собранного автором материала, предостаточно) появился в польском интеллектуальном сознании после трагического 1795 г., когда перестала существовать Первая Речь Посполитая. Многое можно понять, оправдать, а несправедливое простить в болезненно возбужденном воображении народа, лишенного отечества силою оружия и политических интриг. То же самое касается и ХХ века. Но ведь москаль-азиат, москаль-невежда, москаль-захватчик, москаль-тиран, москаль-христопродавец появляется в дневниках и путевых записках поляков и в XVI, и в XVII в., когда ни о каких притеснениях поляков со стороны России не могло быть и речи. Добавлю от себя (в монографии А. Невяры этого нет), что и раньше, в XV в., а значит, еще до установления самодержавной формы правления, Ян Длугош, а за ним Мацей Меховский писали о московитах примерно так, как в XIX в. европейцы писали об австралийских аборигенах, — как о несчастных дикарях (с позиции представителей высшей цивилизации). О нет, карикатурный портрет “москаля” — это не только месть за поруганную Польшу, не одно лишь орудие патриотической пропаганды; это куда более старинный, более глубокий по своему психологическому значению плод коллективного воображения польской элиты. Изучить его структуру, составные элементы, многоплановую и не всегда однозначно одиозную семантику, логику постоянства и изменчивости (ведь несмотря на очевидные исторические модификации, определения типа “раб”, “империалист” или “наследник Чингисхана” звучат как в XVI, так и в XXI в.) — такова была задача автора книги. И задача эта в основном выполнена.


С этой книгой читают
Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.


Китай: версия 2.0. Разрушение легенды

Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Средневековый мир воображаемого
Автор: Жак Ле Гофф

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Между Христом и сатаной
Автор: Курт Е Кох

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Как появилась Библия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Сиди и не высовывайся!..»

Журнал «Уральский следопыт» 1975 г., № 12, стр. 64-66Рубрика «Мой друг фантастика».


Звезды

Журнал «Уральский следопыт» 1974 г., № 5, стр. 70-76.


Другие книги автора
Заметки о мифопоэтике "Грозы"

Опубликовано в журнале: «Вопросы литературы» 2006, № 3.


Между полюсами

Опубликовано в журнале: Журнальный зал Вестник Европы, 2002 N7-8.


Московские литературные урочища. Часть 2

Опубликовано журнал "Педагогика Искусства" N2 2009 год.


Мифопоэтика города и века (Четыре песни о Москве)

Чтобы почувствовать, как один стиль эпохи сменяется другим, очень хорошо, например, пойти в картинную галерею и, переходя из зала в зал, наблюдать, как напыщенные парадные портреты, имеющие так мало общего с реальной действительностью, сменяются не менее напыщенными романтическими страстями, затем всё более серенькими, похожими на фотографии, жанровыми реалистическими сценками, а еще позже феерической оргией модернизма с его горящими очами демонов и пророков, сидящих в окружении фиолетовых цветов и огромных, похожих на птеродактилей, стрекоз и бабочек...А можно иначе.