Икс, Игрек, Зет

Весной, едва начал таять снег, возле дома Сани Зубавина из сугроба вылез синий уголок. Первым его заметил глазастый Димка — младший братишка Сани.

— Подснежник! Чур мой! Чур мой! — заорал он на весь двор, ринулся к сугробу и, присев на корточки, осторожно потянул за уголок.

Цветок не подавался. Димка потянул сильнее. Уголок нехотя пополз из-под снега и вдруг превратился в обложку самой обыкновенной школьной тетради. «…По английскому языку… Ученика 6 «а» класса Александра Зубавина», — прочитал по слогам Димка.

Он разгреб руками снег, вытащил промерзшую тетрадь и помчался домой.

Дверь открыл папа. Он был в шапке и пальто — уже пообедал и собрался к себе в телестудию.

— Опять ты?.. Хоть швейцара ставь у двери! Только и знаешь, что бегать взад и вперед.

— Вот!

— Что это?

— Санька тетрадь потерял. По английскому. Я нашел! Я!

Папа взял двумя пальцами начавшую оттаивать тетрадь, прочитал надпись на обложке.

— В самом деле!

Он осторожно отодрал страницу, другую, третью…

— Ого! Двойка!.. Где нашел?

— Там, у забора. В сугробе.

— Лена! — крикнул папа. — Лена!

Из кухни вышла мама в новом капроновом переднике. Руки у нее были мокрые и красные, наверное, мыла посуду.

— На, полюбуйся! — голос папы дрожал от возмущения. — Вот к чему приводит твой гнилой либерализм.

— К чему? — сразу поинтересовался Димка. — И почему он гнилой?

— Убирайся, — накинулся на него папа. — Марш на улицу!

В такие минуты с папой лучше не спорить — за семь лет жизни Димка накопил значительный опыт. Он тотчас же выскользнул за дверь и стал внимательно прислушиваться.

Послышался шелест бумаги — мама листала тетрадь.

— Да, действительно… Надо спросить у Сани.

— Что спрашивать! И так все ясно! Твой сын растет обманщиком Он встал на путь преступления.

— Ты уж скажешь!

— Да, я повторяю с полной ответственностью: на путь преступления! Так все и начинается. Сначала сокрытие двойки, потом кража со взломом.

— Не надо было обещать ему «Каму».

— Но я же сказал ясно: одна двойка — и камеры не будет.

— Вот он и спрятал тетрадь.

— Значит, «Кама» виновата? Другими словами, виноват я!.. Что ж, в таком случае остается только одно.

Быстрые папины шаги удалились в сторону детской.

— Постой, Саша, что ты хочешь делать?

— Ничего! — Из детской доносился грохот открываемых и вновь задвигаемых ящиков письменного стола. — Куда он ее сунул, хотел бы я знать?.. А, вот!

— Саша, так нельзя! Одна-единственная двойка!

— Я не собираюсь разгребать все сугробы в поисках его двоек. И потом, главное — он обманул.

— Нет, Саша, ты…

— Кончено!.. Я пошел. До вечера!

— Куда ты понес «Каму»?

— В комиссионный…

Папа так стремительно вышел, что Димка едва успел отскочить от двери.

Он обождал немного, а потом стал медленно спускаться по лестнице.

Что он наделал! Этого Саня ему никогда не простит.

Саня Зубавин возвращался из школы в отличном настроении. Сегодня в магазине культтоваров появилась в продаже кинопленка один на восемь. Всего шестьдесят копеек. Сорок у него есть. Двадцать он возьмет у Димки в обмен на венгерский значок — Димка на него зарится уже целую неделю.

Вот когда можно будет, наконец, испытать «Каму» в деле! Бачка для проявления пленки у него, правда, еще нет, но Андрей Злобин, кинооператор телестудии, обещал проявить сам. А если Андрей обещал…

Саня ловко толкнул ногой калитку и, прежде чем она захлопнулась снова, проскочил во двор. Братишка с унылым видом стоял у забора и ковырял ботинком в сугробе.

— Эй, Димка-невидимка, — крикнул Саня. — Значок хочешь?

— Хочу, — как-то вяло отозвался Димка.

— А двадцать копеек мне дашь из твоей копилки?

— Дам.

— На, бери значок… Ну!

Но Димка не подходил.

— Ты что? — удивился Саня. — От мамы влетело?

Димка отрицательно покачал головой.

— Ребята надавали?

— Нет.

— Так что же?

— Ничего.

Нет, что-то с Димкой было не в порядке!

— Слушай…

Саня сделал несколько шагов в сторону Димки, но тот сорвался с места, словно вспугнутый заяц, и мелкой рысью побежал в другой конец двора.

Сомнений не оставалось: Димка нашкодил.

— Ты что наделал? Говори! А то как поймаю…

— Я же не виноват, если она сама вылезла, — плачущим виноватым голосом отозвался Димка. — Я думал, ты потерял.

— Что потерял?

— Тетрадь… А папа сразу взял и отнес в комиссионку.

— Тетрадь?

— Нет. «Каму».

— «Каму»?!

Саня единым махом взлетел по лестнице и забарабанил в дверь.

— Где «Кама»? — завопил он, еще не успев войти в квартиру.

— Что за тон! — Мама говорила строго и сердито. — Разденься и садись за стол. Все уже остыло. Я не буду сто раз подогревать.

Саня бросился в детскую, вытащил нижний ящик письменного стола. «Камы» не было на месте. Ни «Камы», ни футляра, ни инструкции.

Саня повернулся к маме. В глазах дрожали слезы.

— Как же так, мамочка?

— Ах, у меня там пригорает!.. Папа совершенно прав! — минуту спустя донесся ее голос из кухни. — Ты обманул, не сказал про двойку, спрятал тетрадь.

— А что я должен был делать? Какая-то несчастная, случайная двойка! А папа не купил бы «Каму».

— Все равно обманывать нельзя… — Мама вышла из кухни. — Постой, Саня, ты куда? Постой!

Но Саня, не слушая, уже мчался вниз по лестнице.

Комиссионный магазин помещался неподалеку, за три квартала. Саня иногда заходил туда — все ждал, что кто-нибудь принесет бачок для кинопленки. Ему не нравилось в магазине: сумрачное помещение, в котором целый день горит электрический свет, затхлый запах, тихие грустные вещи, преданные своими хозяевами и покорно ожидающие новых.