Система ущелий Валлис Маринерис темнела на красном теле раной. На три тысячи миль тянулась она вдоль экватора Марса, достигая в самом широком месте пятидесяти миль и уходя на несколько миль в глубину. Она была похожа не только на глубокий разрез на трупе, но и на колоссальную тысяченожку — ее ногами были каналы, вьющиеся по горам к широкому разлому, а щеточками на ногах — их притоки.
Как с невероятно высокой горы, смотрел Ричард Орм с «Ареса», находящегося на стационарной орбите. На юге задували резкие ветры, несущие высокие ледяные облака и низкие тучи красной пыли, затягивающие часть системы ущелий, которая была целью экспедиции. Ричард отвернулся от иллюминатора и подплыл к Мадлен Дантон. Она сидела возле обзорного экрана, пристегнутая за пояс к привинченному к палубе креслу. За ней плавали Надир Ширази и Аврам Бронски, вцепившись руками в спинку ее кресла и глядя на экран из-за ее спины.
Орм схватился за плечо Ширази, развернулся и замедлил движение. На экране был туннель, который спутник сфотографировал пять лет назад. Кровля его — когда-то тонкий слой скалы — провалилась, и открылся проход шириной десять футов, двадцать футов в высоту и восемьдесят футов в длину.
Пыльная буря из иллюминатора казалась сплошной стеной, но на снимках, передаваемых на борт высаженным два года назад роботом-вездеходом, видимость была футов на пятьдесят. Дальше все скрывалось в красной дымке.
Пол туннеля тоже медленно покрывался пылью. С одной стороны туннель уходил в темноту под еще не рухнувшую кровлю, с другой, еле различимая сквозь пыль, виднелась дверь. Она была сделана из чего-то темного, что могло оказаться металлом или камнем. Судя по гладкости, дверь была предметом промышленного производства.
На черной поверхности выделялись два больших оранжевых знака: греческие буквы, прописные тау и омега.
На овальном лице Дантон не отражалось ничего. В ястребиных же чертах лица Ширази было такое напряжение, что Орму представилась хищная птица, заметившая на земле кролика.
На темном симпатичном лице Бронски застыла улыбка.
На его собственном черном лице, предположил Орм, можно прочесть какой-то намек на экстаз.
Сердце у Орма застучало сильнее, и если бы к нему были присоединены датчики, то через одиннадцать с половиной минут центр в Хьюстоне зафиксировал бы учащение пульса. Но Орм уже был одет в прыжковый костюм. Через два часа — запуск. К тому времени ветер внизу должен был, согласно прогнозу, перейти в легкий бриз.
— Давайте посмотрим на корабль, — предложил Орм.
Дантон отстучала приказ на лежащей перед ней миниатюрной консоли. Камера поднялась вверх, показав темные контуры, неясно видимые сквозь пыль, уходящие на милю вверх стены разлома, и наконец — что-то массивное. Даже не корабль, а лишь намек на него, призрак.
К нему полз вездеход. Прошли минуты, и закругленные обводы предмета стали яснее. Дантон остановила робота устным приказом. Теперь стал виден тот округлый предмет, что привлек шесть лет назад внимание спутника, вызвав на земле ошеломление и возбуждение, из-за которого и была послана на красную планету первая экспедиция с участием людей.
— Сотни раз смотрел я на это с Земли, — сказал Орм. — И все равно не верю. Космический корабль!
Никто ему не ответил. Было понятно, что он говорит, просто чтобы сбросить напряжение.
Давно ли приземлился или упал здесь этот корабль? Сто лет назад? Тысячу? Сколько лет прошло, пока не скрыл его оползень выветренного камня? И сколько еще лет прошло, пока часть скалы не разрушилась, обнажив лишь малую часть колосса? Или корабль был намеренно скрыт своим экипажем под слоем камней?
Если бы не любопытство одного австралийского ученого, его подозрение, что темный предмет на фотографиях выглядит неестественно, и не его настойчивость, корабль могли бы так и не заметить. Его могли бы никогда не найти. Но потом обнаружили вскрывшийся туннель, и через три года на Марсе приземлился робот для осмотра на месте. И мир встрепенулся.
Ричарду Орму, родившемуся в Торонто, Канада, в 1979 году, было тридцать лет, когда ИАСА неохотно признала, что закругленный предмет имеет несомненно искусственное происхождение. Ричард смог понять, что за этим последует, и сделал все от него зависящее, чтобы стать членом экспедиции. Кто будет четвертым членом команды и ее капитаном — он или австралийский астронавт — было решено броском монеты. Проигравший улыбнулся и поздравил победителя, но в тот же вечер напился и был сильно изувечен в автомобильной катастрофе. Орм понимал, что его вины здесь нет, но от неприятного чувства отделаться не мог. Частично это чувство было связано с радостью, которую он ощутил из-за своей победы.
Орм взглянул на хронометр и объявил:
— Пора начинать следующую фазу.
Дантон осталась у консоли, Бронски и Ширази стали помогать Орму натягивать скафандр. Тем временем Дантон с легким французским акцентом передавала на Землю поток данных о внешней среде и ходе подготовки к высадке. Это было не просто, потому что из-за временной задержки все вопросы с Земли приходили позже передачи той информации, к которой они относились. И Мадлен приходилось помнить, что она говорила двадцать минут назад.
