Никто не знает – и никогда уже не узнает – точного числа людей, депортированных в Аушвиц[1] и погибших там в период между 1941 и 1944 годами; большинство исследователей сходятся на цифре примерно один миллион. Но Хэзер Макадэм знает наверняка, сколько именно женщин из Словакии ехало в первом «еврейском» транспорте, прибывшем в лагерь 26 марта 1942 года. Благодаря скрупулезной работе с архивными материалами и интервью с уцелевшими узницами, ей известно, что весной 1942 года без малого тысячу юных евреек – некоторым еще не исполнилось и 16-ти – насильно собрали по разным словацким городкам, заверив их, будто они всего на пару месяцев едут на «общественные работы» в недавно оккупированную Польшу. Вернулись лишь немногие.
Макадэм в своем исследовании отталкивается от списков из иерусалимского музея Яд Вашем[2], от интервью, собранных в видеоархиве Фонда Шоа, от материалов из Национального архива Словакии, а кроме того, ей удалось разыскать нескольких бывших узниц, которые на тот момент еще были живы, и поговорить с ними, с их родственниками и потомками. В результате она сумела не только реконструировать жизнь и быт женщин из первого эшелона и их семей до депортации, но и детально воссоздать их повседневную жизнь в Аушвице, а для некоторых – и обстоятельства смерти. Находки Макадэм тем более впечатляют, что ее задача осложнялась отсутствием многих исторических документов, ей пришлось столкнуться с разными версиями имен и прозвищ, с разным их написанием, – и кроме того, после Второй мировой войны прошло уже слишком много лет. Как справедливо отмечает автор, писать о холокосте нелегко. Но, прибегнув к приемам художественного вымысла, вообразив и дописав отдельные сцены и диалоги, она смогла добиться в своей книге эффекта присутствия.
В феврале 1941 года «И. Г. Фарбен»[3] решил разместить один из своих крупных новых заводов по производству искусственного каучука и синтетического бензина рядом с Аушвицем. Это решение было обусловлено удобным местоположением лагеря: наличием крупного железнодорожного узла, ряда предприятий по добыче сырья, богатых водных ресурсов. Нацисты отвели Аушвицу свою роль в «окончательном решении еврейского вопроса» – он был не просто лагерем рабского труда, но и местом, оборудованным для оперативных массовых убийств и не менее оперативного избавления от тел. В сентябре 1941 года был проведен эксперимент, в ходе которого 850 узников были «успешно» умерщвлены газом «Циклон Б», производимым на основе синильной кислоты, и первый комендант Аушвица Рудольф Гесс разглядел в этом газе эффективный «ответ» на «еврейский вопрос». Лагерные медики заверили его в «бескровности» такого метода убийства, и он заключил, что газ оградит его подчиненных от неприятных травмирующих сцен.
Но лагерь еще предстояло построить. Проект разрабатывал архитектор Ганс Штосберг. На прошедшей 20 января 1942 года Ванзейской конференции Главное управление имперской безопасности (РСХА) доложило, что оккупированные страны Европы, по его оценкам, могут предоставить в общей сложности около 11 миллионов евреев. И всем им, выражаясь словами шефа РСХА Рейнхарда Гейдриха, второго в иерархии СС после Генриха Гиммлера, «в ходе окончательного решения еврейского вопроса нужно найти наилучшее применение». Те, кто для работы слишком слаб, слишком юн или слишком стар, подлежали немедленному уничтожению. Заключенные посильнее должны будут сначала отработать, но потом, в свое время, все равно умереть, «поскольку те, кто прошел естественный отбор, при освобождении могут стать зародышевой клеткой для возрождения еврейского общества».
Словакия была первым государством-сателлитом, чьих евреев ожидала депортация. Она стала отдельной страной лишь в 1939 году, под протекторатом Германии; до этого, в течение более чем тысячи лет, являлась частью Венгерского королевства (а после окончания Первой мировой войны – Чехословакии). В своих отношениях с Германией она частично поступилась автономией в обмен на экономическую поддержку. Президент Словакии, бывший католический священник Йозеф Тисо, запретил все оппозиционные партии, ввел цензуру, сформировал националистическую гвардию и всячески разжигал антисемитские настроения, которые росли вместе с волнами евреев-беженцев, покинувших Австрию после аншлюса. Данные переписи показывали, что в стране проживает около 89 тысяч евреев, то есть 3–4 процента населения.
Приказ всем незамужним еврейкам в возрасте от 16 до 36 лет зарегистрироваться и явиться с вещами к пункту сбора поначалу никого особо не встревожил, если не считать немногочисленных прозорливых родителей, которые попытались спрятать своих дочерей. Более того, некоторые девушки сочли вдохновляющей идею поработать за границей – к тому же им пообещали, что они вскоре вернутся домой. Тем более жестоким оказался шок, испытанный наивными в своей невинности девушками у ворот Аушвица: ведь подготовить их к грядущим ужасам было некому.
