В саду миссис Суинтон всегда стояло лето. Прелестные оливы были покрыты вечнозеленой листвой.
Моника Суинтон срезала золотисто-шафранную розу и показала ее Дэвиду.
— Ну разве не прелесть? — спросила она.
Дэвид глянул на нее снизу вверх и ухмыльнулся вместо ответа. Схватив цветок, он помчался с ним по газону и исчез за будкой, где сидел автосадовник, готовый подстригать, косить или подметать — как будет угодно. Она осталась одна посреди безупречной дорожки из пластмассового гравия.
Она пыталась любить его. Когда она решилась наконец пойти за мальчиком, то нашла его во дворе, бросающим розу в бассейн. Он стоял в воде, не сняв даже сандалий.
— Дэвид. дорогой, зачем вести себя так дурно? Сейчас же пойдем сменим обувь и носки.
Без звука он пошел с нею к дому: его темная головка была ей как раз до талии. В три года он совсем не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Но прежде чем мать успела достать сухие носки, он вырвался и исчез в тишине дома.
Скорее всего, он побежал искать Тэдди.
Моника Суинтон, двадцати девяти лет, стройная фигура, сияющие глаза, пошла и уселась в гостиной, приняв изящную позу. Сначала она размышляла, потом просто сидела. Время оседало на ее плечи с той самой маниакальной медлительностью, с которой оно действует на детей, сумасшедших и женщин, чьи мужья занимаются где-то улучшением мира. Почти рефлекторно она протянула руку и сменила настройку оконного стекла. Сад померк; на его месте проявился центр города, полный спешащих людей, машин и зданий. Звук она не включила. Она осталась в одиночестве. Переполненный мир — идеальное место для одиночества.
* * *
Директора «Синктанка» отмечали запуск нового проекта, поедая обильный завтрак. На некоторых были пластиковые маски, популярные в этом сезоне. Все они выглядели элегантно-стройными, несмотря на количество поглощаемого. Их жены тоже выглядели элегантно-стройными, несмотря на то, что они… и так далее. Прежние, менее искушенные поколения, сочли бы их красивыми, если бы не их глаза.
Генри Суинтон, исполнительный директор «Синктанка», готовился произнести речь.
— Жаль, что ваша жена не услышит вас, — сказал его сосед.
— Моника предпочитает сидеть дома и выдумывать всякие чудеса, — ответил Суинтон, соорудив улыбку.
— Надо полагать, что у такой чудесной женщины и мысли чудесные, — сказал сосед.
«Оставь мою жену в покое, ублюдок», подумал Суинтон, улыбаясь ему.
Он встал, чтобы под аплодисменты произнести речь.
После парочки шуток он сказал:
— Сегодня компания достигла серьезного рубежа. Почти десять лет назад мы выпустили первые синтетические жизненные формы на мировой рынок. Все вы знаете, какой это был успех, особенно для мини-динозавров. Но ни одна из форм не была разумной. Парадоксально, что в наш век мы уже можем создавать жизнь но не разум. Наша первая группа моделей лучше всего продается, но является самой тупой из всех.
Аудитория засмеялась.
— Хотя три четверти нашего переполненного мира голодает, у нас тут всего более чем достаточно, благодаря контролю над рождаемостью. Наша проблема переедание, а не истощение. Думаю, что тут нет никого, кто не обзавелся бы одной из моделей «группы один» для тонкого кишечника — совершенно безобидным искусственным ленточным глистом, позволяющим своему хозяину переедать на полтора процента и сохранять при этом фигуру. Верно? — Общее согласное кивание.
— Наши мини-динозаврики почти такие же безмозглые. Сегодня мы закладываем разумную синтетическую форму жизни — служителя натуральной величины.
Он будет не просто наделен интеллектом — он будет наделен требуемым количеством интеллекта. Ясно, что люди стали бы опасаться существ, имеющих человеческий мозг. Наш служитель имеет в черепной коробке маленький компьютер. На рынке уже появлялись механические игрушки с мини-компьютерами вместо мозга, безжизненные пластиковые штуки, суперигрушки, — но лишь мы сумели наконец связать компьютер с синтетической плотью…
Дэвид сидел в детской у большого окна, сражаясь с бумагой и карандашом. Наконец он перестал писать и покатал карандаш вверх-вниз по крышке стола.
— Тэдди! — позвал он.
Тэдди лежал на кровати у стены, под книжкой движущихся картинок и большим пластмассовым солдатиком. Звук голоса хозяина активизировал его: он уселся.
— Тэдди, я не могу придумать, что сказать!
Спустившись с кровати, медвежонок вперевалку подошел и прижался к ноге мальчика. Дэвид поднял его и усадил на стол.
— А что ты уже придумал?
— Я написал… — он поднял свое письмо и уставился в него. — Я написал: «Дорогая мамочка, я надеюсь, что ты сейчас здорова!. Я тебя люблю…»
После долгого молчания медвежонок сказал:
— Звучит прекрасно. Иди вниз и отдай ей.
Снова долгое молчание.
— Это неправильно. Она не поймет.
В медвежонке заработал компьютер, вычисляя вероятность.
— Напиши это слово в слово. Цветными карандашами.
Дэвид поглядел в окно.
— Тэдди, знаешь, о чем я думаю? Как отличить настоящее от ненастоящего?
Медвежонок просчитал альтернативы.
— Настоящее всегда хорошо.
— Интересно, хорошо ли время? Не думаю, что маме очень нравится время. Очень давно она сказала, что время уходит от нее. Тэдди, время настоящее?
