И жизнью, и смертью

И жизнью, и смертью

Авторы:

Жанр: Советская классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 104 страницы. Год издания книги - 1970.

Жизнь, отданная революции, установлению справедливости на земле, — какой материал может быть привлекательнее для художника слова? Оглядываясь на собственную юность, я с чувством огромной благодарности вспоминаю книги, на которых училось мужеству мое поколение, — «Овод», «Спартак», романы Николая Островского. Вершиной моих собственных литературных устремлений было желание написать книгу о революционере, человеке бесстрашном, бескорыстном и сильном, отдавшем всю свою жизнь борьбе за справедливое переустройство мира. И архивные документы, и уже опубликованные материалы подсказывали множество событий, имен и характеров, из них постепенно складывался собирательный образ герои моей будущей книги. В ряду деятелей революции мое внимание привлек Григорий. Александрович Усиевич, о котором написано очень мало. Многие черты биографии этого выдающегося революционера, бывшего одним из руководителей Октябрьского вооруженного восстания в Москве, и стали чертами биографии главного героя книги. Но, как и во многих литературных произведениях, в книге есть элементы художественного домысла, и это побудило меня заменить подлинные имена некоторых героев вымышленными. АВТОР

Читать онлайн И жизнью, и смертью





1. КОГДА КОНЧАЕТСЯ ОТРОЧЕСТВО

Кто может сказать, когда окончились в нашей жизни детство и отрочество и началась пора возмужания, когда кануло в прошлое мальчишество с его забавами и перед нами впервые встали вопросы о смысле бытия? Может быть, нас подтолкнул к этому рассказ о яркой чужой жизни или мелькнувший мимо, навсегда врезавшийся в память героический образ? Или от затянувшегося сна детства нас разбудила оставшаяся в сердце книга, взволновавшая, как неожиданное открытие?

Григорий не мог ответить на эти вопросы. Но везде и всегда — и в тюремном одиночестве, и в далекой ссылке на каменистом таежном берегу Чуны, и в эмиграции, и позднее, в короткие часы затишья среди революционных боев, — перебирая в памяти события и встречи прошлого, он всегда безошибочно находил отправной пункт своего становления и, всматриваясь в него, убеждался, что ни краски, ни образы того памятного времени не тускнеют, не обесцвечиваются, что так же громко звучат голоса минувшего…

Это было весной девятьсот пятого года, на тихой улочке Тамбова, в доме с кисейными занавесками, в небольшой мансарде.

На круглом столе, застланном вязаной скатеркой, горела под зеленым абажуром керосиновая лампа-«молния». Откуда-то издалека долетали чуть слышные звуки оркестровой музыки.

В мансарде собралось несколько человек, но Григорий чаще всего смотрел на Вадима Подбельского, на его лицо, освещенное снизу зеленоватым — сквозь абажур — светом лампы. Непокорные каштановые волосы над широким спокойным лбом, умные, пронзительные, чуть иронические глаза, неожиданный и будто недобрый смех.

Вадим сидел на подоконнике выходившего в сад окна, небрежно стряхивая в цветочный горшок пепел с тоненькой, «студенческой» папироски. Рядом с ним на краю стула примостилась Ася Коронцова, пухленькая девушка с переброшенной на грудь толстой пушистой косой, и, глядя на Вадима снизу вверх, нервно покусывала сорванный с герани листок.

Григорий не раз встречал Асю на улицах, в народной библиотеке, на береговом обрыве Цны, но в тот вечер ему казалось, что он видит ее, как и других, впервые — такой неожиданной стороной в тот час повернулись к нему внешне знакомые люди.

— Гюго назвал ссылку сухой гильотиной, — говорил Вадим, сердито посверкивая карими глазами. — Но почему сухая? Крови и там льется предостаточно! Отца моего, Папия Подбельского, убил жандарм, ударив штыком в живот, когда отец заступился за избиваемую ссыльную. Убийства и самоубийства на каторге и в ссылке — повседневное явление… Тюрьма и каторга так и устроены, чтобы подавить волю, лишить человека нравственных сил, превратить его в рептилию, в раба!.. Но уж кто преодолеет это, тот возвращается оттуда в тысячу раз сильнее, непримиримее, злее…

Григорий тогда уже знал, что отец Вадима, будучи студентом Санкт-Петербургского университета, на торжественном акте, в присутствии множества людей, дал пощечину министру просвещения Сабурову, желавшему превратить университеты в нечто вроде тюрем и казарм. Папия Подбельского сослали в Якутскую губернию, туда же выслали его невесту, и именно там, в дымной якутской лачужке, и родился Вадим. После гибели отца Вадима усыновил его дядя, Николай.

Вадим рассказывал о бесчеловечном режиме Акатуя и Нерчинска, Кары и Кадаи, о бессмысленной жестокости конвоя на этапах, о голодовках целых тюрем, о легендарно смелых побегах и мужестве тех, кто становился врагом царизма.

В зеленоватом полусумраке комнаты стояла напряженная тишина. Когда Вадим замолкал, слышалось мурлыканье самовара и далекая, едва различимая музыка. За окном синяя тьма все густела, город замолкал, засыпал, только с вокзала доносился бессонный и тоскливый гудок паровоза.

И вдруг… что-то загрохотало внизу, на первом этаже, заскрипели под тяжелыми шагами ступеньки, басовитый начальственный голос густо сказал:

— Ну-ну!

Вадим замолчал, и все в мансарде молчали, с тревожным ожиданием глядя на белую дверь, полускрытую занавеской. Ступеньки скрипели, невнятно и испуганно бормотала на лестнице горбатенькая старушка, хозяйка дома.

— Сюда, сюда, пожалуйста! — сказала она у самой двери. — Тут они разговаривают.

Дверь распахнулась, горбунья вошла и робко встала к стене, виновато поглядывая на собравшихся. Следом за ней протиснулся толстый жандармский офицер, в глубине коридора серели шинели нижних чинов. Тяжело дыша, офицер снял фуражку и, достав клетчатый платок, долго вытирал лоб, неодобрительно разглядывая собравшихся.

— Нда-с! Сборище! — с грустным осуждением сказал наконец он, ища глазами, куда бы положить фуражку. Брезгливо посмотрел на висевшие у двери потрепанные студенческие и гимназические шинельки и, вздохнув, снова надел фуражку. — Господин Подбельский? — безошибочно угадал он Вадима.

Ася вскочила, словно желая заслонить товарища. Вадим неторопливо и старательно погасил окурок в цветочном горшке, непонятно чему усмехнулся и поклонился:

— Честь имею.

— Невелика честь, невелика, — пробормотал жандарм, проходя к столу. Не спеша отстранил кого-то из стоявших возле, сел и снова взглянул на Вадима. — Стало быть, Вадим Николаевич, по отцовской дорожке топать надумали? Соскучились по родной Якутской губернии?


С этой книгой читают

Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Матушка

«…Нет, войны были всегда, но они были где-то далеко, на границах. И даже когда одна за другой заполыхали провинции, когда муж со своим легионом ушел, чтобы навсегда остаться в знойных песках Элайта, она – да и она ли одна? – продолжала цепляться за это, с молоком матери впитанное, олицетворение порядка и стабильности, называемое – Империя.А потом все в одночасье перевернулось с ног на голову. Новости, одна страшнее и невероятнее другой, полетели по землям Империи, обгоняя друг друга ипподромными квадригами…».


Вознесение Габриеля
Жанр: Эротика

Профессор Габриель Эмерсон вступил в страстные, хотя и тщательно скрываемые, любовные отношения со своей бывшей аспиранткой Джулией Митчелл. Отправившись с нею в романтическое путешествие по Италии, он обучает ее телесным наслаждениям и дарит мгновения чувственного восторга.Счастливые влюбленные возвращаются домой, не ведая, какие испытания им приготовила судьба. Как отреагирует Джулия на встречу с бывшей любовницей Габриеля, которая всеми правдами и неправдами мечтает вернуть его? Как поступит он, когда его любовь обвинят в подлоге? Повторит ли судьбу Данте? Или будет сражаться за то, чтобы навсегда быть рядом с Джулией — его Беатриче?В «Вознесении Габриеля» — блестящем продолжении «Инферно Габриеля», дебютного романа Сильвейна Рейнарда, принесшего ему известность, — автор рассказывает удивительную историю любви, способную навсегда покорить разум, тело и душу читателей.Впервые на русском языке!


Черные комиссары

Июнь 1941 года. Почти по всей линии фронта войска Третьего рейха и его союзников теснят части Красной армии. В это время отряд морских пехотинцев, которых враги называли «черными комиссарами», поддержанный судами Дунайской военной флотилии и подразделениями пограничников, высаживается на румынском берегу Дуная. Захватив обширный плацдарм, моряки в течение месяца мужественно сдерживали натиск румынских войск и оставили вражеский берег только по приказу командования. Но об этом подвиге, совершенном в самом начале Великой Отечественной войны, сейчас мало кто знает…


Невидимая смерть
Жанр: О войне

«Невидимой смертью» это оружие окрестили еще солдаты Первой мировой войны. Мины – гроза и ужас пехоты, а позже – и танков. Мины быстро доказали свою эффективность и потому эволюционировали особенно стремительно. Они стали настоящей головной болью для саперов всех армий мира. О борьбе военных инженеров с этим коварным оружием на полях Второй мировой и рассказывается в романе известного писателя Евгения Федоровского…


Другие книги автора
Суд скорый

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Последний день жизни

Перу Арсения Рутько принадлежат книги, посвященные революционерам и революционной борьбе. Это — «Пленительная звезда», «И жизнью и смертью», «Детство на Волге», «У зеленой колыбели», «Оплачена многаю кровью…» Тешам современности посвящены его романы «Бессмертная земля», «Есть море синее», «Сквозь сердце», «Светлый плен».Наталья Туманова — историк по образованию, журналист и прозаик. Ее книги адресованы детям и юношеству: «Не отдавайте им друзей», «Родимое пятно», «Счастливого льда, девочки», «Давно в Цагвери».


Суд скорый... И жизнью, и смертью

«Суд скорый…» — повесть о трагической судьбе рабочего большевика Якутова, который в 1905 году возглавил восстание уфимских железнодорожников. «И жизнью, и смертью» — повесть о революционере, бескорыстном и сильном, отдавшем свою жизнь за счастье народа. Прообразом этого героя послужил большевик Г. А. Усиевич, который в Октябре 1917 г. был одним из руководителей вооруженного восстания в Москве.


Ничего для себя. Повесть о Луизе Мишель

Повесть «Ничего для себя» рассказывает об активной деятельнице Парижской Коммуны Луизе Мишель.