Хроники Птеродактиля

Хроники Птеродактиля

Авторы:

Жанры: Современная проза, Мистика

Цикл: Самое время!

Формат: Полный

Всего в книге 56 страниц. Год издания книги - 2010.

Это роман обо всем — о любви, о жизни, о смерти, о бессмертии… В ироничной манере, раскручивая детективную интригу, автор ведет повествование от лица человека, со смерти которого произведение начинается. Реальные события тесно переплетены с вымыслом, а из того, иного мира, где нет ни материи, ни времени, ушедшие созерцают наше бытие, стараясь не вмешиваться в земные дела. Но это не всегда удается.

Читать онлайн Хроники Птеродактиля


Глава 1. Птеродактиль

«Грустное лицо у живого человека так же нелепо, как веселое у покойника…» Я был нелепым покойником. «Скорая», неизвестно где плутавшая, воткнулась в подъезд и тут же выкатила из своего чрева врача, суетливого, близорукого и простуженного. Подходя к лифту, врач споткнулся, присел, уперевшись головой в лифтовую дверь, которая сразу раскрылась, проглотив спешащего эскулапа. Неожиданно обретя забытую способность видеть, я с любопытством рассматривал оставшихся в «скорой». Вошедший в квартиру простуженный врач рассматривал меня, вглядывался в лицо, не решаясь дотронуться.

— Что ж… хотя бы не мучился, — прошептал наконец ошарашенно он и подписал «констатацию».

Миг моего последнего вздоха наступил, когда карточный кон, благодаря «резвости» Любы, начал увеличиваться так стремительно, что остановить игру могла только смерть. Моя смерть. Эту смерть ждали долго. Потому и приклеилось ко мне со временем необидное, как второе имя, прозвище «Птеродактиль».

Еще в Венгрии, в сорок четвертом, выписывая из госпиталя, хирург-мадьяр гарантировал мне три года: «Женись! Поспеши с этим. Оставь потомство, а там… с богом».

Эти слова, как обычный приказ, легли аккуратно в голову. Женитьбу планировал как военную операцию, где главным плацдармом была выбрана нищая интеллигентная семья в нищей московской квартире с нищей приживалкой-студенткой, будто сошедшей с картины Крамского «Неизвестная».


Иван Николаевич[1], встретившись здесь, не скрыл удовольствия от шутки, выкинутой специально для меня: именно такую невесту как испытание в моем будущем и нарисовал он задолго, в 1883-м, когда еще дед был жив, а отец своим по-детски упрямым лбом испытывал крепость скрипичных смычков, которые регулярно ломали об его голову.

Впрочем, такой же виделась мне и Анна Каренина. Однако Лев Николаевич меня здесь почему-то обходит. Брезгует, наверно.


Этой студенткой и была мой Любчик. Моя жена, мое несчастье, которую я умудрился промучить рядом с собой пятьдесят пять лет.

Я основательно подготовился к смерти, выверив всё до последней даты. Люблю шутить с цифрами, особенно сдваивать их: пятьдесят пять — с Любчиком; восемьдесят восемь — мне; семьдесят семь — ей. И все это на редком переходе веков и тысячелетий — в двухтысячном году, году моей смерти.

Любчик всегда отмечает рождение тридцатого сентября, Вера-Надежда-Любовь, хотя я знаю: родилась девятнадцатого. Что ж, душенька, подшутим над тобой и здесь. Умру-ка я в междувременье: с двадцать четвертого на двадцать пятое сентября и оставлю тебе две заморочки: гадай, дорогая, теперь с поминками и объясняй, сколько тебе было в день обретения вдовства: семьдесят шесть, или семьдесят семь? Я-то знаю, что семьдесят семь. А люди опять уверовали в твою болтовню о вдовстве на год раньше. Да и жизнь свою выдохнул в тот сентябрьский день двадцать четвертого в двадцать четыре часа. А люди от тебя услышали: двадцать пятого в ноль часов.

Шутим-с.

Глава 2. Детство — это когда хочется плакать

«Кто сказал, что лучшая пора жизни — детство? Совсем наоборот: жестокое, несправедливое, обидное и унизительное время жизни — детство,» — Люба поставила точку, закрыла тетрадь и грустно подумала: «Детство — это когда хочется плакать».


И то правда, Любчик, выдумали люди сказку про счастливое детство. И все понимают в зрелости, возвращаясь к детским обидам, вдумываясь в них, — несправедливо было со мной. И нет человека, который не сохранил бы в памяти то, о чем вспоминать не хочется, а оно, это воспоминание, лезет и лезет к тебе в самую душу, спать не дает ночами. А посмотри на это воспоминание со стороны: ничего особенного, как у всех. Но это со стороны, когда тебя не касается…


Люба смотрелась в зеркало, надувала щеки и выпячивала грудь, чтобы казаться «в теле»: двенадцать лет, двенадцать лет… Воротнички беленькие, ленты красненькие — лежат в ее коробочке, а носятся по праздникам. Так-то. И чего я такая худая, такая костлявая? Мальчишки дразнят, девчонки смеются, а жизнь тошная и беспросветная. Да еще мать вечно пришептывает, что «лицо как ягодка, да нутро кувалдисто». Это у меня-то? А сама? Хлев-свинарник, корыто-печка. Ох, мама-мамуля, сдохнуть от ее работы хочется…

— В углышки, в углышки заходи тряпкой, не ленись, дочка.

— Да захожу, захожу я в твои «углышки», чтоб их мыши прогрызли! — Люба кусает губы, скребет половицу и злится: «Почему в „углышки“? Правильно говорить „в углы“».

— Любушка, доченька, домыла? И молодец. Беги на улицу. Чай, забыли с тобой, — праздник сегодня. Гляди, гляди, все выкатились, народу — прямо Китай!

Знала Люба, что Владимирская область славится лесами, извилистыми речками и знаменитыми местами, «не столь отдаленными», к которым ведет такая же знаменитая «Владимирка», дорога скорби и слез, от которой не принято зарекаться, и жила она среди этих лесов в глухой деревушке, как раз неподалеку от Владимирки.

Морозы грянули к Рождеству — сухие и какие-то дикие. Люба не пошла в школу: шутка ли, три километра — не ровен час замерзнешь. Помыкавшись дома, взяла книги, закуталась в шаль, сверху тулуп — и к подружке.

— Дусь, а Дусь, ты куда после школы? И я, как получу аттестат — в город. Дусь, а куда поступать будешь? Что молчишь-то? Чего к окну прилипла?


С этой книгой читают
Любовь и голуби

Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)


Жили-были старик со старухой

Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


Газета Завтра 837 (49/2009)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кольцо

В руки главного героя попадает весьма перспективная разработка, обещающая значительно сократить время путешествия среди звезд. Главный герой, несмотря на опасности, решает построить эту установку. Ищет деньги, борется с бандитами, конкурентами и с истинными владельцами проекта.Деньги найдены, и началось строительство. (Игрок – агент далекой Империи Миротворцев, о которой в мире главного героя ничего не известно.) Игроку жизненно важно завладеть устройством, и после многочисленных неудачных попыток он идет на крайний шаг – ликвидацию главного героя.


Взлёт, 2015 № 05

Национальный аэрокосмический журнал. Спецвыпуск к 70-ти лет ию Победы.


Bristol «Beafort»

Средний бомбардировщик Бристоль «Бленхейм» (Тип 142М) впервые поднялся в воздух 25 июпя 1936 года. Этот полет ознаменовал не только рождение новой машины. но и появление целого ряда двухмоторных бомбардировщиков и истребителей, выпускавшихся фирмой Бристоль на протяжении Второй Мировой войны и некоторое время после её окончания. За «Бленхеймом» последовали «Бофорт», «Бьюфайтер», «Бакингэм» и «Бриганд». «Бленхейм» использовался на начальном этапе войны, наибольший успех и слава выпали на долю «Бьюфайтера» и лишь «Бакингэм» постигла относительная неудача (построили всего 123 самолета)


Другие книги автора
Макс и Тоня не боятся расти

Книга про взросление и тело для мальчиков и девочек с аутизмом и другими особенностями психического развития. Это демоверсия печатной книги для того, чтобы родители могли посмотреть и не бояться говорить на сложные темы со своими детьми)