История первая
О том, как опасно сердить богинь
Деревенька, прячущаяся за косогором, была небольшой. В ней насчитывалось всего двадцать крепких рубленых изб и, в довесок к ним, одна, покосившаяся от времени, стоящая чуть на отшибе. В ней проживала местная знахарка и ее внучка.
Их родное Яльское княжество всегда славилось обширными лесами, дарящими людям все свое богатство. Именно за ним и отправилась Яринка. Девушка медленно брела по сосновому бору, легко ступая босыми пятками по чуть влажному мху и наслаждаясь чудесным летним деньком. В вышине щебетали на разные лады птахи-певуньи, где-то слева, у болотины, шумели, словно перед дождем, абки, по раскидистым сосновым веткам скакали проворные белки, бросая вниз шишки и осыпая хвою, в воздухе порхали одурелые от дневной жары мотыльки и жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок. Яринка улыбнулась — лес жил своей собственной жизнью, ликуя, приветствуя любое ее проявление, и знахаркина внучка радовалась вместе с ним, считая старинный бор своим давним другом, наставником и кормильцем.
Глядя на льющиеся с ярко-голубых небес солнечные лучи, пробивающиеся сквозь сосновые ветви и подсвечивающие медового цвета стволы своим животворящим светом, Яринка присела на пенек и вынула из сумы ломоть хлеба, заботливо завернутый бабушкиной рукой в холстину.
Денек выдался знойным, от того девушка знатно умаялась, с самого раннего утра собирая темные ягоды черники, пачкая тонкие пальцы их соком. Теперь, возвращаясь домой по одной ей ведомой тропке, Яринка размышляла, сонно жмурясь на солнце. В ней поселилось гнетущее чувство, и так всегда бывало, когда девушка покидала лес и шла в деревню. Ей до слез не хотелось идти через поселение, ибо местные знахаркину внучку не любили. Парни с раннего детства изводили ее издевками, девушки отворачивались, едва она показывалась на улице, мужики делали вид, что не замечают внучку знахарки, а их жены демонстративно фыркали, да недобрым словом поминали Кирею — матушку Яринки, которой и в живых давно не было. С того момента, как Яринке исполнился год.
В детстве знахаркина внучка пыталась подружиться с мальчишками и девчонками, но все ее начинания заканчивались одним и тем же: порванным платьем и ободранными коленками, да еще слезами. Когда Яринка подросла, то научилась обороняться — теперь ее мучители ходили стаями, дразня и унижая всеми возможными способами.
Все это случалось потому, что девушка отличалась от всех остальных жителей деревни.
— Полукровка, — шипели одни из них при встречах.
— Демонская девка, — шептали другие за спиной.
Бабушка успокаивала внучку и, гладя ее по голове, приговаривала:
— Пройдет время и все позабудется… людская память коротка…
Только никто ни о чем не забывал, и все семнадцать лет по «Сосновке» ходила единственная сплетня о Кирее и ее дуайгаре, обрастающая год за годом все новыми и новыми подробностями. Уж чего только не напридумывали местные, уж как только они не оболгали дочку знахарки, не раз спасавшей жизни жителей деревни. Яринке, со слов бабушки, было известно, что когда-то через деревню проходил отряд дуайгаров, возвращающихся из военного похода на навьего зверя, с которыми в те годы перворожденные и люди бились бок о бок с богами Омура.
Вот один из демонов и обратил свое внимание на юную Кирею, увлек льстивыми речами, соблазнил темной ночкой невинную девицу, да и исчез на заре вместе с летним утренним туманом — поминай, как звали. А как его звали — Кирея не ведала, а называла ласково Заснежником, за цвет шелковистых волос. Собственно это все, что было известно Яринке о родителе, а напоминанием о нем девушке служила ее собственная шевелюра, такая заметная, мозолящая глаза деревенским своим синим цветом.
Яринка доела хлеб, тщательно стряхнула крошки с подола на траву и подняла голову кверху, любуясь открывшейся ее взору умиротворяющей картиной.
К сожалению, тишиной и покоем ей довелось недолго наслаждаться — невдалеке послышались громкие голоса, и уединение девушки было нарушено группой парней. Заводилой у них был Летт — сын деревенского старосты — человек до того противный, что Яринка порой ловила себя на мысли совсем недостойной головки юной прелестной девицы. Ей хотелось, чтобы Летта целиком съел хмар. Явился бы из Нави собственной зловредной персоной и подзакусил бы сыночком старосты.
С Леттом шел еще пяток таких же молодчиков — все его личные прихвостни, с раннего детства портящие знахаркиной внучке и без того нелегкую жизнь.
Яринка вскочила с пенечка, но мучители уже заметили ее и, улюлюкая, кинулись к тому месту, где сидела девушка.
Чего-чего, а убегать Яринка научилась давно! Вот и теперь она спешно подобрала подол простого домотканого платья и стремглав бросилась прочь от опасности.
Эту местность девушка знала хорошо, и в данный момент она, петляя, будто заяц, неслась между древесными стволами и кустами, стоящими на ее пути. Жалела Яринка только об одном — корзинку с черникой пришлось оставить у пня — а бабушка ждала к ужину спелые ароматные ягоды.
Быстро достигла Яринка лесного озера, мирно дремлющего под солнечными лучами и лениво отражающего окружающий пейзаж.
