Владимир Устюжанинов
ХОЖДЕНИЕ ЗА КАМЕНЬ
"Всякая история, даже и неискусно писанная, бывает приятной".
Плиний Младший.
ОБ АВТОРЕ
Владимир Андреевич Устюжанинов - главный государственный горнотехнический инспектор Сургутской РГТЭИ Тюменского округа Гостехнадзора России. За его плечами горный техникум, геологоразведочный институт и 40 лет работы в геологии Среднего Приобья. За эти годы прошел все ступени: от рабочего до начальника геофизической экспедиции. Увлекается историей, особенно нашего края, и находит минуты, чтобы письменно (и устно тоже) рассказать об интересных исторических фактах людям. Читатели "Югры" знакомы с его историческими, увлекательными рассказами "В те годы в Нарымском крае", "Прошлое остается с нами" и другими, опубликованными в нашем журнале в прошлом году. Мы благодарны, что Владимир Андреевич стал постоянным автором журнала "Югра". Сегодня мы предлагаем вам его новый исторический очерк "Хождение за Камень", ради которого автор, жертвуя своим отпуском, побывал во многих архивах страны.
Победитель Мамая Дмитрий Донской был первым из Даниловичей, оставившим после себя многочисленное потомство. Разделив "отчину" между пятью сыновьями, он вновь подготовил почву для междоусобий, грозивших навсегда подорвать могущество Москвы. Сын Донского Василий I не унаследовал от отца его воинского таланта. Оставаясь татарским улусом, Русь оказалась втянутой в орбиту литовского влияния. После смерти Василия ордынский посол от имени Улу-Мухамета привез ярлык не только его сыну Василию Васильевичу, но и Юрию Дмитриевичу, получившему княжество Дмитровское. Василий II не посчитался с волей великого хана и изгнал наместника Юрия из Дмитрова, присоединив город к своей вотчине. Поддержка братьев Андрея, Петра Константина обеспечила ему решающий перевес сил. После смерти братьев Василия, удельный князь Юрий Галицкий (сын Донского) занимает Москву. Он не отличался мягким характером, а его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка славились жестокостью и развращенностью, что не было большим подарком для жителей Москвы, привыкших видеть в Василии образец благочестия и мягкосердечности. И потянулись из Москвы обозы. Жители, не жалея оставляемых жилищ, выезжали в Коломну. Москва полностью обезлюдела. Видя, что московские бояре оставили город, Юрий счел невозможным оставаться в обезлюдевшей Москве. По предложению боярина Морозова послал он гонца к племяннику с известием, что уступает ему Москву и выезжает всем своим двором в Галич. 20 марта 1434 года Юрий, соединившийся с сыновьями под Ростовом, нанес решающее поражение полкам Василия. Москва оборонялась от войск Юрия в течение недели. 31 марта бояре открыли крепостные ворота и Юрий занял великокняжеский трон, но 5 июня неожиданно умер, прокняжив всего два месяца. Нимало не считаясь с традицией, Василий Юрьевич объявил себя великим князем. Судьба великокняжеского престола находилась в руках Дмитрия Шемякина и Дмитрия Красного. В их распоряжении была военная сила. Узнав о вокняжении Василия Косого, они немедленно обратились к Василию II с предложением о союзе. Шемяка признал его "братом старейшим" и посадил его на московский трон. В 1440 году у внука Дмитрия Донского, великого князя Василия II, родился сын Тимофей. Игумен Троицкой обители Зиновий крестит его, именуя Иоанном (у русских князей и титулованного боярства существовало два имени: языческое, даваемое при рождении, и христианское - после крещения ребенка). Слава Москве! Иоанн победит князей и народы! Смута продолжалась на Руси четверть века и принесла неисчислимые бедствия русскому народу. Во время ее были уничтожены все удельные княжества в Московском великом княжении. Удельные государи потерпели поражение. В пятнадцатом веке рядом с боярской знатью появилась многочисленная прослойка детей боярских, служивших в великокняжеском и удельных дворах. В 1453 году со смертью Дмитрия Шемяки, отравленного подкупленным Москвой поваром, заканчивается последнее междоусобие князей русских, начавшееся еще при жизни Владимира Святого, разделившего Русь между 12 своими сыновьями. "Затмила жадная корысть князьям разум и, позабыв добро, пошел сын на отца, брат на брата. Обуянный гордыней алчущей власти, отдал Святополк Русь на поругание иноплеменникам. И за то, из рода в род проклято имя его, ибо нет меры вины забывшего родительский дом, не будет прощения предавшему Отчизну свою..." В этом же году под ударами турецкого оружия пала просуществовавшая одиннадцать веков Византийская империя. Пал второй Рим. В 1476 году по совету своей второй жены Софьи Фоминишны, племянницы последнего императора Византии, погибшего на развалинах Константинополя, Иоанн III ломает в присутствии татарских послов басму с изображением золотоордынского царя Ахмата и топчет ее ногами. Россия окончательно освобождается от татарского ига. В конце ХV века знамена Москвы развевались на снежном хребте Каменного Пояса (или древних Рифейских гор), и воеводы Иоанна III провозгласили его великое имя на берегах Сосьвы, Иртыша и Оби, в трех тысячах верстах от столицы. Третий Рим - это Москва, а четвертому не бывать. Шел 1436 год. Тихо и спокойно было на севере Московского княжества в граде Гледене-Устюге. Кругом кипели удельно-поместные страсти, шла борьба честолюбия и алчности. Князья воевали друг с другом. Но этот лесной край продолжал жить своей жизнью, не ведая о том, что и его готова захлестнуть кровавая петля междоусобия. Едва ли отыщется на Руси хоть десяток городов, что могли по возрасту потягаться с Гледеном. Основанный в глубокой древности новгородцами, город был населен вольнолюбивыми, знающими себе цену, людьми. На "Устюзе на погорке доныне зримо место всеми, нарицаемо Гледен, а граждане устюжане нарицаеми, обладаеми великими князьями Светославом и Владимиром и прочими", - пишет велико-устюгский летописец. На высоком и крутом нагорье, над стремниной реки Сухоны, что вобрала в себя воды Юга, тянулись неприступные стены и башни детинца. Городские стены строили из ряда толстых бревенчатых срубов, приставленных вплотную один к другому. Внутренность этих срубов-клетей заполнялась песком и щебнем. Внутри этого, защищенного стенами пространства, помещалась вся основная часть города. Здесь находился государев двор, административные здания, церкви, дворы и хоромы бояр, дома старших служилых людей, оружейные мастерские и склады, а также главная городская площадь, где горластые бирючи выкрикивали распоряжения воеводы и великокняжеские указы. Вплотную к кремлю примыкал разделенный на улицы посад, в котором жил народ попроще - торговый люд и ремесленники. Извилистые улицы из посадских изб, огороженных деревянными тынами, выводили путников на площадь, где находились торговые ряды. К самому яру подступали избы на высоких подклетах, срубленных из звонкой северной сосны. Посад не был защищен внешними стенами. Поэтому в минуты опасности все его население покидало свои жилища и укрывалось за стенами детинца. Над крутым, подмываемым вешними водами, берегом стоял высокий лес. Другой пологий берег зеленел лугами, чернел темными пашнями. Земля здесь была малоплодородна и неохотно делилась с людьми своими щедротами. Далее на север лежала пермская земля. Миролюбивые их князьцы еще в двенадцатом столетии покорились Новгороду. И вся эта область, названная Великой Пермью, считалась новгородской волостью, откуда она получала дань с местного населения мехами. Сами пермяки были белобрысы, курносы и отличались от русских широкими, как лопата, лицами и довольно щуплым сложением. Их диковинные жилища напоминали полуизбы-полушалаши с нелепыми крышами, которым хозяева пытались придать форму конской головы для устрашения духов. А беда была уже не за горами. Прибывший в город гонец от наместника Ростовского боярина Петра Добрынского известил князя-воеводу Глеба Оболенского о том, что из Галича на Устюг вышла рать Василия Косого. Рать двигалась медленно, грабя окрестные волости и погосты (население, село), ожидая подхода вятчан, звать которых в поход на Устюг были направлены гонцы. Вятская земля, отделившаяся от Великого Новгорода, управляласьсобственным вечем, в котором задавали толк члены нескольких влиятельных семей, разбогатевших на грабительских походах. Каждый представитель знати имел собственную дружину, состоящую из русских и вотяков (удмурты), которая силой добывала хозяину богатства и поддерживала его на вечевых спорах. Коварен был князь Василий Юрьевич. Самовольно, после смерти отца Юрия Дмитриевича, усевшись на московский трон, он был через месяц изгнан из Москвы своими братьями, признавшими старшинство Василия II. Покинутый вятчанами в решающем сражении с ратью великого князя в устье реки Костромы, он был вынужден согласиться на мир в обмен на предоставление вотчины в Дмитрове. Но через месяц, направив великому князю разметные письма, бежал в Кострому, а оттуда пошел в Галич набирать рать. Выйдя из Галича на Филипповки (14 ноября), на Николу - зимнего (6 декабря)*, рать подошла к Кичменге, что в ста поприщах (верстах) от Устюга. Чем ближе к городу подходила рать Косого, тем больше становился поток беженцев. Немногие смогли спасти свой жалкий скарб, другие несли только детей своих. - Княже! - кричали они Оболенскому. - Отчаялись так жить. И жизнь нашу разоряют и живот губят. Много зла ратные творят. Оборони, княже! Только дети не замечали тревоги взрослых. С веселым визгом бегали они от дома к дому и пели колядки. Канун христианского Рождества (24 декабря) совпадал с празднованием и величанием щедрой богини Лады - покровительницы семьи, материнства, детства и домашнего дыма. Ей пели песни благодарности за все щедроты. Люди одаривали щедровников и колядников сладостями, медвянками, орехами и пряниками. От дома к дому носили дети Звезду или Солнце с зажженными в них свечами, а колядники несли окруженное соломой с остатками зерна Коло, в котором тоже горел огонь. Каждая из семи спиц Коло была окрашена в особый цвет. В печи в этот вечер от колядина огня разводили новый Огонь, дабы был новый Дым. На новом Огне делали пшеничную кутью, взвар из сухих ягод и жарили рыбу. Но самое главное - в этот вечер хозяйки пекли кружалу - сладкий пирог с лучами в виде солнца. Каждый член семьи получал свой кусок В одном из них была залечена горошина. Кто ее находил, тот считался удачливым весь год. К Рождеству резали ягнят, кости которых отделяли от мяса и клали на шкуру во дворе дома, чтобы "волос просвятился огнем небесными" и ягнята не убывали. По старинному преданию, накануне Рождества, в самую полночь, отверзаются небесные врата и с высот заоблачных сходит на землю Сын Божий. "Пресветлый рай" во время этого явления открывает взорам праведных людей все свои сокровища неоценимые, все тайны неизъяснимые. Из райских пределов обитающее в них Солнце рассылает на одетую горностаевой снежной пеленой землю свои дары щедрые и богатые. В эту ночь гуляют домашние божки: Домовой с Овинником, Погребняком, Сенником, Коровником, Птичьим, Садовым и Огородным, Дворовым и Закутником. Гуляют, о хозяйском добре разговор ведут. Кошку за мышами посылают, пса вокруг дома бегать, не спать, беречь добро хозяйское. А потом идут в баню, где в предбаннике встречает их Банный с угощением, поставленным на ночь. Хозяйки сами относят в баню все, что на столе дома было: пиво и брагу, пироги постные да оладьи медовые, кутью со взваром. Божки пируют да старину вспоминают. С глубокой древности баня на Руси была неотъемлемой частью каждого домашнего очага. Древнейшее свидетельство об этом принадлежит апостолу Андрею Первозванному. "Дивно видех аз само, словенской землей идучи, бани древенных зело натоплены. И люди тамо совлокут с ся одежды и останется нази, и облеваются квасом. и, взяв прутие младое, биют ся сами, и тако ся добьют, едва вылезут живы, и облеют водой студенною и тогды оживут. И то творят по все дни, - мовение себе, а не мучение". Свет декабрьского низкого солнца едва проникал в горницу, где старая мамка кормила кашей маленького Щавея. Весело потрескивали в печи дрова. Горница была убрана скромно и опрятно. На ее стенах, облицованных побуревшими от времени березовыми досками, были развешаны лосиные рога, оружие и резные деревянные блюда. В красном углу, возле небольшой божницы, оправленной вышитым полотенцем, перед ликом Николы Угодника - Гостунского покровителя города, теплилась лампада. Вдоль одной из стен стоял сосновый ларь с резной наклонной крышкой, над ним висело несколько полок с посудой и домашней утварью. У других стен стояли крытые домотканными ковриками лавки, а в центре стоял широкий стол, уставленный яствами рождественскими. В медном свечнике горело несколько восковых свечей, мягкий и рассеянный свет от которых придавал особый уют. Молода и красива хозяйка этого дома. На вид ей можно было дать года двадцать четыре. Она была немного полна. Но эта полнота скрадывалась высоким для женщины ростом, который казался еще выше благодаря высоким каблукам красных сафьяновых сапожек и длинному сиреневому летнику с кружевными зарукавьями. Голова ее, поверх шитого бисером волосника*, по обычаю замужних женщин, была повязана парчовым повойником**. Темные, круто изогнутые брови, прямой, чуть с горбинкой, нос и небольшой твердо очерченный рот придавала всему ее облику чарующую прелесть. Думала ли она, дочь обедневшего боярина, в такой почет попасть. Для полного счастья боярыне не хватало присутствия мужа, что занят был на укреплениях города. Много натерпелся боярин Травин Скрябин с женой, тогда еще его невестой Марфицей, от насилия литовцев, захвативших его родовую вотчину в Смоленском княжестве. На радость и счастье рос у них сынок Щавей Васенька, оглашая терем своим лепетом. Боярыня старалась забыть о надвигающейся на город грозе, и проводила все время в заботах о сыне и муже. Рать подошла к городу на Васильев день (1 января), что по месяцеслову Православной церкви посвящается не только чествованию святого Василия Великого, архиепископа кесарийского, но и празднованию Обрезания Господня. Князь Глеб Оболенский, сопровождаемый своим верным помощником боярином Романом Травиным Скрябиным, поднялся на укрепления города. С высоких городских стен была видна как на ладони вся подошедшая к городу рать и раскачивающиеся над ней хоругви. Впереди на белом бахмате сидел Василий Косой, Кольчатый панцирь, точно серебристая чешуя, облек его крупное тело. Поверх кольчуги блестело ярко начищенное зерцало - доски булатные, прикрепленные на плечах и боках серебряными пряжками. За его спиной на древке колыхался великокняжеский стяг. По правую руку ехал боярин Харлам Лютый, в полных ратных доспехах с арбалетом и мечом. За конницей шел обоз, за ним шагали пешие ратники.
