Казалось, начало весны не может никого оставить равнодушным. Даже самые отъявленные лентяи в эти первые, солнечные дни выходили из дома и прогуливались по скверам и паркам, возвращаясь домой лишь после захода солнца. Но, все же, были и такие, которых далеко не радовало окончание зимы.
В просторной домашней библиотеке, окна которой прикрывали тяжелые бархатные темно-красные шторы, сидели трое парней и обсуждали планы на будущее.
— Блондинчик, подай-ка мне бокал, — попросил один из них, обращаясь к невысокому парню, стоявшему недалеко от стола.
— Самому лень, шпингалет? — приподнял бровь Максим, но все же наклонился и, взяв бокал, наполненный темно-красной жидкостью, протянул его другу, присаживаясь рядом.
— Терпкая, товарищи, — Никита на мгновение скривился, — но мне нравится. И где ты ее только берешь? — обратился он ко второму другу, находившемуся в другом конце комнаты.
— Марина Анатольевна подарила. Говорит, новый рецепт, сам знаешь, как она любить алхимичить, — пробормотал парень, целеустремленно перебирающий старые, потрепанные тома на книжных полках.
— Да, тетка у тебя, что надо, — пригубил напиток Максим.
Друзья переглянулись и налили еще по бокальчику наливки.
— Ник, так что там у нас в этом году? Много работы намечается? — Максиму не терпелось узнать ее предполагаемый объем.
— Скорей всего, нет, — парень поправил сползающие очки в тонкой позолоченной оправе, — иначе родители проинструктировали бы нас перед отъездом в Испанию. Хотя, несколько особо опасных районов все-таки есть, но не так много, как в прошлом году.
— Еще пару деньков и снова начнется, — тяжело вздохнул Макс, с интересом рассматривая картину, висящую напротив: песчаный пляж яркого солнечного света, резко контрастирующий с иссиня-черным морем и тяжелыми свинцовыми тучами. — Мало того, что наши подопечные проснутся, так еще и повылезают всякие умные и начитанные «sub terra»[1] и «super terra»[2], и начнут искать себе приключения на одно место. И что им всё дома не сидится? Да потому что шило мешает! — он сам же ответил на свой вопрос, после чего обратился к Руслану:
— Кстати, ты книгу-то нашел или еще нет, копуша?
— Еще нет. За что не люблю наши книги, так это за то, что они почти не переносят свет — все в темноте искать нужно, — поморщился тот досадливо.
— Скажи спасибо, что читать мало. В следующие полгода нам часто придется их просматривать, — оторвался от блокнота Никита.
— О да, прощайте каникулы, здравствуй «любимая работа», — съязвил Руслан и, прикрыв книги плотной черной тканью, открыл окна.
Друзья переглянулись и с грустью посмотрели на улицу, где в свете фонарей белел последний весенний снег…
* * *
Парк, носящий гордое имя Максима Горького и называемый в народе «стремной местной», старались обходить стороной, особенно, в темное время суток. Заброшенный, с заросшими тропками, забытыми фонтанами и памятниками, он вызывал опасение людей. Поговаривали, что временами там устраивают оргии байкеры, рокеры и прочие неформалы, орудует маньяк, бесследно пропадают люди. Но в большинстве случаев, слухи ничем не подтверждались — ни газетами, ни телевидением. Наверное, именно поэтому, одинокий мужчина, выгуливающий огромного лохматого пса, с удивлением смотрел на девушек, прошедших по одной из асфальтированных дорожек, и скрывшихся в двухэтажном строении, стоявшем на отшибе парка.
— Ой, блин! — девушка поскользнулась на крутых ступеньках, покрытых крошащейся от времени плиткой и кусочками еще не растаявшего льда, и едва не полетела.
— Тань, осторожнее! Ты разве не видишь, что тут скользко, да?
— Нет, Яночка, в том то и проблема, что я в темноте не вижу! Закат минут пять назад был! Зачем мы вообще сюда приперлись, да еще и вечером? Капец! — Таня, вдохнув затхлый воздух, скривилась.
— Ну, как тебе сказать, — последней в дом зашла Маргарита. — Кому-то очень захотелось посмотреть на памятные развалины, причем до утра этот кто-то подождать не мог, — она выразительно скосила глаза на Яну. — И, как это ни странно, мы с тобой тоже пришли к таким же выводам.
— Блин, да если бы я знала, что тут ноги можно поломать… — начала было Таня
— …то обула бы кроссы, собираясь в парк на прогулку, а не сапоги на десятисантиметровой шпильке, да? — ехидно закончила Яна, тряхнув своими темно-каштановыми, почти черными, волосами.
— Ну ладно, хватит вам спорить, давайте уже закругляться — скоро окончательно стемнеет, а мне как-то совсем не светит гулять по заброшенному парку, о котором ходят жуткие слухи. Тем более, что на улице уже темно, — перебила их Маргарита и, включив фонарик на мобильном, двинулась внутрь здания.
Пока девушка осматривала пыльные, полуразрушенные серые комнаты, надеясь найти что-нибудь достойное внимания, Яна достала фотоаппарат, собираясь сделать пару снимков. Но в полутемной комнате осуществить это было почти невозможно, даже со вспышкой и установкой высокой светочувствительности. Фото получились весьма посредственными и размытыми.
— Глупая мыльница, — недовольно пробурчала девушка и со вздохом удалила снимки, затем, то и дело спотыкаясь о кирпичные осколки и другой мусор, незаметный в темноте, подошла к Тане.
