Бальный зал посольства Монтераверде примыкал к ресторанному, что позволяло гостям свободно переходить из одного в другой. В тот вечер он утопал в блеске огней и красок, высокий сводчатый потолок, расписанный затейливыми фресками, освещался потайными светильниками бесчисленных цветов и оттенков, от бледнейшего желтого до глубочайшего пурпура. Высокие рифленые колонны, поддерживающие потолок, увиты тропическими лианами, которые то тут, то там радовали глаз душистыми нежными бутонами, а оркестр на низкой эстраде в дальнем конце зала был наполовину скрыт за цветочным пологом. Танцующие пары в ярких вечерних нарядах дарили непрерывно сменяющуюся гамму зрительных впечатлений, а приятный аромат гаванских сигар и дорогой парфюмерии смешивался с экзотическими запахами изысканных блюд и коллекционных вин.
Моргана Мэллори взглянула в ту сторону, где еще минуту назад стояла Руфь с родителями, чтобы посмотреть, как они встретили эту неправдоподобно роскошную обстановку, и обнаружила, что осталась одна.
Девушку тотчас охватило чувство, близкое к панике, и она начала пристально вглядываться в толпу, бурлящую вокруг в беспечной суматохе. Она еще не привыкла к балам такого уровня, собственно, это был первый прием, на который она попала, к тому же Моргана не так долго жила в Бразилии, чтобы чувствовать себя здесь свободно, да еще не зная языка. Ее жизнь с отцом в Англии была на редкость однообразной, и поэтому, когда Моргана приехала в Рио в гости к Руфи и ее родителям, лихорадочный «туземный» ритм совершенно ошеломил ее.
Она повернулась и начала пробираться между группками гостей, уворачиваясь то от небрежно выставленного бокала с напитком, то от слишком нахального взгляда и не переставая ругать себя за то, что по глупости отстала от попутчиков. Видимо, из-за первых оглушающих впечатлений от бала она прослушала, что те ей говорили, и теперь чувствовала себя беспомощной и одинокой.
Она подошла к одной из затейливо орнаментированных арок, которые вели в зал ресторана, и вздохнула чуть свободнее от того, что удалось вырваться из людского водоворота. Моргана в отчаянии огляделась кругом, в поисках хоть кого-то знакомого, и вдруг совершенно неожиданно наткнулась на какую-то неподвижную преграду и почувствовала, как сильные руки схватили ее за плечи, чтобы удержать, иначе она упала бы.
– Ах, прошу прощения... – начала она извиняющимся тоном, пытаясь поскорее высвободиться, и взглянула вверх на смуглое, завораживающее лицо, в глаза, которые смотрели на нее с легкой насмешкой. Внезапно мужчина отпустил ее и посторонился, давая ей пройти, и Моргана заторопилась вперед, чувствуя, что ее руки все еще дрожат от этого внезапного столкновения.
Как раз в тот момент, когда она начала по-настоящему беспокоиться, что же ей теперь делать, кто-то схватил ее за руку, и такой знакомый, слегка раздраженный голос Руфь произнес у нее за спиной:
– Моргана! Ну где ты ходишь? Мы тебя везде ищем!
Моргана повернулась и с радостной улыбкой на покрасневшем от волнения лице воскликнула:
– О, Руфь! Слава богу, это ты! Я уже думала, что я вас никогда не найду. А что случилось? Куда вы подевались?
– Мы куда подевались? – Руфь вскинула голову. – Это я тебя хотела спросить. Боже мой, папе с мамой надо было подойти к послу, чтобы их представили, и мне тоже. Мы подходим, думаем, ты с нами, и вдруг раз – тебя нет!
Моргана закусила губу:
– Ой, Руфь, прости, пожалуйста. Я, наверное, просто отвлеклась, пока все здесь рассматривала, и не слышала, что ты мне говорила.
Руфь вздохнула. Ее и без того заурядное лицо не стало красивее от этого проявления дурного расположения духа.
– Ну хорошо, пошли. Мама с папой ждут нас там. – И она неопределенно махнула рукой в сторону бального зала.
Моргана смущенно улыбнулась ей, и Руфь как будто немного смягчилась, потому что взяла Моргану под руку и сказала:
– Слушай, здесь некоторые в просто невыносимых платьях. Ты видела эту толстуху в чем-то вроде шифонового шатра совершенно непередаваемого цикламенового цвета?
Моргана сжала руку Руфи.
– Какая ты злючка, – поддразнила она ее. – Не сомневаюсь, что это одеяние обошлось ей раз в двенадцать дороже, чем оно на самом деле стоит. – Она взглянула на свой собственный наряд – простое платье из темно-синего крепа, с длинной прямой юбкой и плотным корсажем из той же ткани, которое тем не менее превосходно оттеняло ее волосы.
Руфь оглядела ее с нескрываемой завистью.
– Ты-то знаешь, что на тебе элегантно смотрится и самая дешевая одежда, – возразила она, что Моргана сочла косвенным комплиментом, но ничего не сказала. Руфь всегда говорила только то, что думала, и, если ее слова иногда и обижали слушателей, это выходило у нее ненамеренно.
Родители Руфь, мистер и миссис Деннисон, были увлечены разговором с престарелым джентльменом и дамой, очевидно, его женой, и Руфь вполголоса сообщила Моргане, что он один из секретарей посольства.
– Тут всегда так официально, – пожаловалась она, незаметно оглядывая других гостей. – Все только и говорят, что о делах или политике, а я лично уверена, что эти приемы устаиваются только затем, чтобы собрать вместе побольше мужчин. – И она покорно вздохнула.
