— Убью, гадина… Тише!.. — Возня за ветхим забором приобретает вполне отчетливые черты.
Ясно одно: темной ночью происходит не менее темное дело… Классика, мать твою! И вот почему меня так и тянет вляпаться во что-нибудь криминальное? Ладно в своем времени, но здесь-то, здесь? Богобоязненная и христолюбивая страна была, говорите? Или изнасилование в список смертных грехов не входит?.. А, господа будущие историки?
Стараясь не дышать, делаю несколько бесшумных шагов по направлению к забору. «Палку бы какую… Лучше железную!..» Рука сама нащупывает рукоять кортика. Револьвером я до сих пор так и не обзавелся. Похоже, зря!
— Господа, господа… Прошу вас… Возьмите день…
— Тихо ты! — Хриплый полушепот, за которым следует сдавленный стон — похоже, жертве основательно зажали рот. — Держи… Вот тут… — слышен треск разрываемой ткани.
А их-то минимум двое… Если не больше. Дела, Слава! И что будешь делать? Я оглядываюсь: пустынная улица теряется во тьме. План электрификации ГОЭЛРО и не думал добираться до затерянной у черта на куличках точки, именуемой Владивостоком. Да и нет его еще, этого плана-то… Появится лет через… Много. Впрочем, думать нет времени: довольно неуклюже я перемахиваю через дощатую изгородь:
— Стоять-бояться!.. — Ноги немедленно по щиколотку утопают в мокрой земле.
«Огород… Вспаханный!» — эта гениальная мысль почему-то отчетливо затмевает остальные. Отодвигая в сторону насущные. К примеру, что я буду делать здесь дальше… Ибо в следующее же мгновение получаю сильнейший удар в лицо.
Мягкая влажная земля выскальзывает из ладоней, тупая боль под глазом… Фингала не миновать! Пытаясь подняться на четвереньки, я тут же, всхлипывая, падаю навзничь — следующий удар приходится аккурат в «солнышко». Ногой. Да чтоб вас… Дыхание окончательно перехватывает.
Вспышка огонька… Горящая спичка, слепя, приближается к глазам.
— Смотри-ка, офицер!.. Из наших, видать… — Руки начинают ловко обшаривать шинель, бесцеремонно забираясь за пазуху… В лицо ударяет запах перегара. Неподалеку слышатся звуки борьбы и брань вполголоса — похоже, их действительно только двое. Уже лучше!
А вот это ты зря сказал, брат. Из ваших, значит? Матросы?! Внутри начинает закипать холодная ярость. Вот гады… Подожди, дай только пару секунд отдышаться!
Я все еще на спине, дурень крайне удачно согнулся над своей жертвой… Не подозревая даже, что жертве когда-то приходилось заниматься самбо. Впрочем, откуда ему…
Резкое движение — сгиб моей ноги ловко оказывается на шее ничего не успевшего понять остолопа. Согнуть с силой в колене, переместить центр тяжести… Так… Шинель сильно мешает! С удивленным хрипом матрос валится на землю под моим весом, и мы меняемся местами. Теперь я — сверху, шея плотно зажата моей ногой. Ура, получилось!!! Чуть сдавить посильней… Дергается, козел! Что второй?.. Рука уже нащупывает кортик…
— Помогите!.. — прорезает ночную тишину женский крик. — Кто-нибудь!..
Значит, выпустил! Сейчас будет здесь, типа выручать типа товарища… Ух, мне эти ваши понятия!..
— Стоять, стреляю! — Не успеваю даже удивиться своему булькающему голосу — не до того! Для пущей убедительности делаю металлический щелчок ножнами. Ни черта не видать, внутренне я сжимаюсь, ожидая, что из тьмы вот-вот налетит гора…
Медленно проходит секунда, за ней другая… Кажется, минула целая вечность, но — ничего не происходит…
Тело внизу перестает дергаться, расслабляясь, и я чуть ослабляю захват — еще не хватало задушить… Много чести!
Удаляющиеся мокрые шлепки заглушают женские всхлипы. Эх ты… А еще товарищ! Друг-то — в беде! То есть в захвате…
Поскальзываясь и чертыхаясь, с трудом высвобождаю ноги.
Так и рисуется статья на первых полосах завтрашних газет: «…И героически прибывший к нам из будущего посланец, выручивший нашу эскадру от неминуемого поражения, спас также и мещанку (к примеру, какую-нибудь Агафью Укропову) восьмидесяти семи лет, уроженку Владивостокского уезда, от неминуемого изнасилования подвыпившими матросами…» Тьфу!
Отыскиваю в кармане спички: чирк, еще один…
Из темноты на меня глядят два большущих испуганных глаза. Почему-то сразу вспомнился распространенный смайлик в социальных сетях: пара глазищ таких, и ничего больше. Смех один. Однако лет-то тебе явно не восемьдесят семь… И даже не тридцать. Девчонка совсем — двадцать, от силы… Что, сильно досталось, родимая?
Платье разорвано в нескольких местах, молодая грудь, прикрываемая руками, полностью обнажена. Ниже вроде не успели добраться… Шляпка не из дешевых, рука в кружевной перчатке… Сидит, сжавшись, прямо на земле. На мещанку не похожа. Отнюдь. Спичка предательски гаснет, обжигая пальцы.
— Не зажигайте следующую, господин… Поручик.
Согласен… И без того покраснел по уши!
— Может быть, вам…
— Отойдите!!!
Понял, уже… Делая пару шагов назад, едва не падаю — ноги утопают в грязи. Нет, я все понимаю, конечно, но… Уж больно классическая история. Сейчас я, конечно, ее провожу до дома, она вся в меня влюбится по гроб жизни, после заведу семью, родится куча детишек…
Ответом на мои мечты служит громкое шуршание и быстро-быстро удаляющиеся шаги, очень напоминающие бег. Через несколько секунд и они исчезают окончательно. Вот так…