Действующие лица:
Г о р п и н а Ш п о р т у н и х а, молодая женщина, содержательница корчмы.
С т е п а н, пожилой крестьянин, проезжий.
П о т а п, его племянник, молодой парень.
Ш п о н ь к а, старосветский помещик; лыс.
Ш и л о, его сосед, из бывших управляющих.
Г а в р и л о, слуга Шпоньки.
А н д р и й, слуга Шило.
П р и с ь к а, работница у Горпины.
Действие происходит на Полтавщине.
Просторная хата с перегородкой, очень чисто прибранная. Против зрителя — входная дверь, налево — широкие скамьи, в углу бочонок из-под водки и всевозможная питейная посуда; направо — вход за перегородку.
Г о р п и н а, одна.
Г о р п и н а (сидит у окна, шьет очипок и поет).
Голубь — сизый, голубь — сизый, голубка — сизее,
Отец мил мне, и мать тоже, любимый — милее.
С отцом, с матерью сойдуся — только побранюся,
А с любимым как сойдуся — не наговорюся!
Не ходить мне, не ходить мне, куда я ходила,
Не любить мне, не любить мне, кого я любила!
Не ходить мне боле в рощу, в рощу по орешки,
Миновалися девичьи смешки-пересмешки!
Ох, правда, правда! Миновала воля девичья! Не опомнилась, как и замуж выдали… Не опомнюсь, видно, как и красоту мою, словно водою, смоет! Была вольной пташкой: день мой и ночь моя! Ни хлопот, ни забот: было кому обо мне заботиться. А теперь сама обо всем думай: за хозяйством присматривай, проезжих принимай да угождай им, чтобы мимо не проезжали; ими ведь мы и живем… Иной прилипнет, будто вар сапожный, а прогнать нельзя; вот и хитришь, и обхаживаешь его: дескать, пирог еще не готов, как спеку, так и поднесу. И смех, и грех! Особенно с панами, вроде Шило или Шпоньки… Уже и чубы у них поседели, а все: «Горпиночка, перепелочка, лебедушка!..» Обслюнявятся даже облизываясь… А я им — и «батюшки мои», и «голубчики», а сама напеваю про себя:
Ох, густа же ты, осока, и широколиста,
Что меня не узнаешь, дурень неречистый?
Ты подарки мне носил, а я, умница, брала;
Только вышел за ворота, — тебя на смех подняла.
В огороде бузина, яблоня и вишня;
Отойди, плюгавый, прочь, — я ведь замуж вышла!
Еще, слава богу, муж у меня не ревнивый и доверяет мне; с другим набралась бы беды! А мой — не таков! Живем мы дружно. Да что же это нет его? Поехал за горилкой, да и пропал. Как бы не задержался, потому что на дворе такое творится… Ишь! (Смотрит в окно.) Света белого не видно, — такая метель! То-то беднякам сейчас плохо приходится. (Прислушивается.) Вот уже кого-то бог несет!
С т е п а н, П о т а п и Г о р п и н а.
С т е п а н (в кожухе и зипуне). Помогай бог!
П о т а п (одет так же; топает ногами, отряхивает с кобеняка снег). День добрый!
Г о р п и н а (кланяется). Здравствуйте! Раздевайтесь!
С т е п а н (сбрасывает зипун). Ну и холод же, черт побери, даже руки закоченели!
П о т а п. Мороз страшный, особенно как повернешь против ветра, — будто ножом режет! (Бьет рукой об руку.)
Г о р п и н а. А вы у печки обогрейтесь: только-только протопили.
С т е п а н. Дайте нам лучше чего-нибудь такого, для чего чарки делают!
П о т а п. Вот-вот! Печь — женщине мила, а бутылка — казаку!
Г о р п и н а. То-то и беда, что не осталось ни капли; я давно уже мужа поджидаю с горилкой… Сейчас должен приехать.
П о т а п. Эх, плохо дело!
С т е п а н. Погано, Тетяна! Так, выходит, и согреться не удастся?
Г о р п и н а. Я и рада бы, да вот видите… Постойте, я паляницу принесу да борща горяченького. (Выбегает.)
С т е п а н. Проворная молодица! Да и красива, — не сглазить бы! Счастье Панасу! Эх, мне бы такую!..
П о т а п. Ну, куда вам, дядя!
С т е п а н. Известно — куда! Уж мы-то знаем куда!
П о т а п. Ну да! Видит кот сало, да силы мало.
С т е п а н. Болтай! Еще, может быть, и тебя за пояс заткну, — даром, что сед. Меня на всех дорогах помнят: знаю, как подойти, побродил по свету!
П о т а п. А вам, дядя, никто поперек дороги не становился? Не задавали трепки?
С т е п а н. Мне? Чтобы со мною, да какая-нибудь оказия приключилась? Никогда! Я из воды и то сухим выйду!
П о т а п (подходит к поставцу и осматривает бутылки) А ну, посмотрим!
С т е п а н. И правда! Поклонись бутылочному богу, авось, хоть на чарочку пошлет нам.
П о т а п. Пожалуй, наберется остатков на донышках.
С т е п а н. Вот и хорошо. Ну-ка, дай сюда! (Весело подходит.)
П о т а п. Возьмите, только и мне оставьте половину.
С т е п а н. Тебе меньшую половину, потому — ты моложе.
П о т а п. И то правда!
С т е п а н (пьет из бутылки). С богом! Не бойся, и тебе оставил.
П о т а п (смотрит). Не больно-то много.
Г о р п и н а (вбегает). Вот и паляница. А борщ я сейчас из печи вытащу.
С т е п а н. А мы здесь без вас малость похозяйничали.
Г о р п и н а (разливает борщ). Да что вы? Как же это?
П о т а п. Посливали из бутылок остатков чарочки на две и воспользовались.
Г о р п и н а. Ну и хорошо!
С т е п а н. Значит, не сердитесь, краса моя?
Г о р п и н а. Нет! Садитесь же да закусите чем бог послал.
С т е п а н. От такого дела не отказываются.
Садятся, едят. Горпина берется за шитье. Несколько минут все молчат, затем начинается неторопливая беседа.
Г о р п и н а. Из города?
П о т а п. Ага!
Г о р п и н а. А с чем ездили?
П о т а п. С мукой.
Г о р п и н а. Почем?
