Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Авторы:

Жанры: Современная проза, Юмористические стихи

Циклы: не входит в цикл

Формат: Фрагмент

Всего в книге 177 страниц. Год издания книги - 2011.

Игорь Губерман — поэт, писатель и просто интересный человек, автор тех самых знаменитых «гариков».

«Гарики из Иерусалима» — четверостишия не только об Израиле, но и о России, не только о евреях, но и о русских; это гарики — о жизни, о мелочах…

«Книга странствий» — записки «не поверхностного туриста, а настоящего и заядлого путешественника», посмотревшего не меньше, «чем Дарвин, видавший виды».

Читать онлайн Гарики из Иерусалима. Книга странствий


Гарики из Иерусалима

Первый иерусалимский дневник

Саше Окуню — очень старшему другу с любовью


В эту землю я врос окончательно,

я мечту воплотил наяву,

и теперь я живу замечательно,

но сюда никого не зову.

Россию увидав на расстоянии,

грустить перестаешь о расставании

Изгнанник с каторжным клеймом,
отъехал вдаль я одиноко,
за то, что нагло был бельмом
в глазу всевидящего ока.
* * *
Еврею не резвиться на Руси
и воду не толочь в российской ступе;
тот волос, на котором он висит,
у русского народа — волос в супе.
* * *
Забавно, что томит меня и мучает
нехватка в нашей жизни эмигрантской
отравного, зловонного, могучего
дыхания империи гигантской.
* * *
Бог лежит больной, окинув глазом
дикие российские дела,
где идея вывихнула разум
и, залившись кровью, умерла.
* * *
С утра до тьмы Россия на уме,
а ночью — боль участия и долга;
не важно, что родился я в тюрьме,
а важно, что я жил там очень долго.
* * *
Да, порочен дух моей любви,
но не в силах прошлое проклясть я,
есть у рабства прелести свои
и свои восторги сладострастья.
* * *
Вожди России свой народ
во имя чести и морали
опять зовут идти вперед,
а где перед, опять соврали.
* * *
Когда идет пора крушения структур,
в любое время всюду при развязках
у смертного одра империй и культур
стоят евреи в траурных повязках.
* * *
Ах, как бы нам за наши штуки
платить по счету не пришлось!
Еврей! Как много в этом звуке
для сердца русского слилось!
* * *
Устроил с ясным умыслом Всевышний
в нас родственное сходство со скотом:
когда народ безмолвствует излишне,
то дух его зловонствует потом.
* * *
Люблю российский спор подлунный,
его цитат бенгальский пламень,
его идей узор чугунный,
его судеб могильный камень.
* * *
Ранним утром. Душной ночью.
Вдруг в ответ на чей-то взгляд…
Вырвал корни я из почвы,
и они по ней болят.
* * *
Прав еврей, что успевает
на любые поезда,
но в России не свивает
долговечного гнезда.
* * *
Я хотел бы прожить много лет
и услышать в часы, когда пью,
что в стране, где давно меня нет,
кто-то строчку услышал мою.
* * *
Вдовцы Ахматовой и вдовы Мандельштама —
бесчисленны. Душой неколебим,
любой из них был рыцарь, конь и дама,
и каждый был особенно любим.
* * *
Мне вновь напомнила мимоза
своей прозрачной желтизной,
что в сердце всажена заноза
российской слякотной весной.
* * *
В русском таланте ценю я сноровку
злобу менять на припляс:
в доме повешенных судят веревку
те же, что вешали нас.
* * *
В России сейчас от угла до угла
бормочет Россия казенная
про то, что Россию спасти бы могла
Россия, оплошно казненная.
* * *
В те трудные дни был открыт
мне силы и света источник,
когда я почувствовал стыд
и выпрямил свой позвоночник.
* * *
В любви и смерти находя
неисчерпаемую тему,
я не плевал в портрет вождя,
поскольку клал на всю систему.
* * *
Из русских событий пронзительный вывод
взывает к рассудкам носатым:
в еврейской истории русский период
кончается веком двадцатым.
* * *
Россию покидают иудеи,
что очень своевременно и честно,
чтоб собственной закваски прохиндеи
заполнили оставшееся место.
* * *
Россия извелась, пока давала
грядущим поколениям людей
урок монументального провала
искусственно внедряемых идей.
* * *
Как бы ни слабели год от года
тьма и духота над отчим домом,
подлинная русская свобода
будет обозначена погромом.
* * *
Пронизано русское лето
миазмами русской зимы;
в российских ревнителях света
спят гены строителей тьмы.
* * *
Чтоб русское разрушить государство —
куда вокруг себя ни посмотри, —
евреи в целях подлого коварства
Россию окружают изнутри.
* * *
Не верю в разум коллективный
с его соборной головой:
в ней правит бал дурак активный
или мерзавец волевой.
* * *
В России жил я, как трава,
и меж такими же другими,
сполна имея все права
без права пользоваться ими.
* * *
Не зря тонули мы в крови,
не зря мы жили так убого,
нет ни отваги, ни любви
у тех, кого лишили Бога.
* * *
Лихие русские года
плели узор искусной пряжи,
где подо льдом текла вода
и мертвым льдом была она же.
* * *
Весело на русский карнавал
было бы явиться нам сейчас:
те, кто нас душил и убивал,
пишут, что они простили нас.
* * *
Злая смута у России впереди:
все разъято, исковеркано, разрыто,
и толпятся удрученные вожди
у гигантского разбитого корыта.
* * *
Когда вдруг рухнули святыни
и обнажилось их уродство,
душа скитается в пустыне,
изнемогая от сиротства.
* * *
На кухне или на лесоповале,
куда бы судьбы нас ни заносили,
мы все о том же самом толковали:
о Боге, о евреях, о России.
* * *
Россия ждет, мечту лелея
о дивной новости одной:
что наконец нашли еврея,
который был всему виной.
* * *
Хоть сотрись даже след от обломков
дикой власти, где харя на рыле,
все равно мы себя у потомков
несмываемой славой покрыли.
* * *
Ручей из русских берегов,
типаж российской мелодрамы,
лишась понятных мне врагов,
я стал нелеп, как бюст без дамы.
* * *
Я разными страстями был испытан,
но главное из посланного Богом —
я в рабстве у животных был воспитан,
поэтому я Маугли во многом.
* * *
Российскую власть обесчещенной
мы видим и сильно потоптанной,
теперь уже страшно, что женщиной
она будет мерзкой и опытной.
* * *
Нельзя не заметить, что в ходе истории,
ведущей народы вразброд,
евреи свое государство — построили,
а русское — наоборот.
* * *
Едва утихомирится разбой,
немедля разгорается острей
извечный спор славян между собой —

С этой книгой читают
Золотой обруч

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход. Невероятная история, приключившаяся не с нами

Жизнь успешного бизнесмена вмиг перевернулась после того, как в подземном переходе он повстречал какого-то бродяжку. Без денег, без документов, избитый, раздетый Алекс Хок оказывается на самом дне социума. Привычное чувство защищенности сменяется отчаянием. Но попав на свалку, он делает невероятное открытие: свалка, оказывается, не совсем свалка, а ее обитатели – вовсе не те, за кого их все принимают. Какие тайны открылись Хоку, через какие мытарства и опасности пришлось пройти вчерашнему беззаботному богатею, чтобы исправить одну ошибку? Об этом и не только – в остросюжетной фантастической повести-загадке.


Раскулаченные. История моей семьи

В книге показана жизнь отдельной семьи в период коллективизации сельского хозяйства. Истории о событиях того времени, о принятии и не принятии, о любви, смерти, мужестве и о том, как жизнь побеждает смерть.


Долгая дорога

В книге автор рассказывает о своих студенческих годах, нелёгкой иммиграции и становлении в новой стране. Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста. Содержит нецензурную брань.


Двенадцать месяцев восхождения

В этой книге притчи – единственное блюдо. Они как концентрированная пища – много не съешь: прочитав одну притчу, читатель может получить впечатление объемного произведения, требующего раздумья. Поэтому торопиться не стоит. Притчи в этой книге изложены в том календарном порядке, в каком они создавались, темы иногда повторяются. Книгу можно читать, начиная с любой страницы. Каждая притча в этой книге претерпела не однократную правку, была многократно вычитана, но, к сожалению, мой ум и уровень привлеченной корректуры не могут гарантировать отсутствие ошибок в данной книге.


Что изволите?

Криминально-психологическая повесть.Иногда люди меняются буквально на глазах. Встречаешь старого товарища и не узнаёшь его! И долго ломаешь голову: «Что с ним стало? С чего это вдруг? И как к нему теперь относиться?» Подобные перемены, чаще всего, вызваны тяжелыми душевными потрясениями! Но какая жизнь обходится без них? И хотя копаться в чужой, да еще больной душе никому непозволительно, но читателю данной повести разрешается всё! Он имеет и право, и возможность разобраться в сложностях судеб, выстроенных типичными современниками, наблюдая за ними в их непростой реальной жизни!


Супница

Супружеская чета остро нуждается в деньгах, а самый простой путь к ним – смерть престарелой тетушки. Правда тетушка умирать пока еще не собирается. И что делать любящим родственничкам? Бандита нанять или просто старушку в подвал заманить? Только тетушки тоже не лыком шиты – у них всегда найдется сюрприз для наследников…


Ключ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Максим Горький
Жанр: Критика

«Наиболее поразительной и печальной особенностью Горького является то, что он, этот проповедник свободы и природы, этот – в качестве рассказчика – высокомерный отрицатель культуры, сам, однако, в творчестве своем далеко уклоняется от живой непосредственности, наивной силы и красоты. Ни у кого из писателей так не душно, как у этого любителя воздуха. Ни у кого из писателей так не тесно, как у этого изобразителя просторов и ширей. Дыхание Волги, которое должно бы слышаться на его страницах и освежать их вольной мощью своею, на самом деле заглушено тем резонерством и умышленностью, которые на первых же шагах извратили его перо, посулившее было свежесть и безыскусственность описаний.


Гумилев
Жанр: Критика

«Последний из конквистадоров, поэт-ратник, поэт-латник, с душой викинга, снедаемый тоской по чужбине, «чужих небес любовник беспокойный», Гумилев – искатель и обретатель экзотики. Он очень своеобразен, необычен, богат неожиданностями; «сады моей души всегда узорны», – говорит он о своей действительно узорной и живописной душе. У него – только дорогое, ценное, редкое: стихи-драгоценности, стихи-жемчуга. Переводчик Теофиля Готье, изысканный и искусный, он следует завету своего французского собрата – «чеканить, гнуть, бороться», и при этом, тоже как Готье, не удостаивает бороться с противником легким, «не мнет покорной и мягкой глины ком», а одерживает блестящие победы исключительно лишь над благородными металлами и над мрамором Пароса или Каррары.


Другие книги автора
Искусство стареть

Новая книга бесподобных гариков и самоироничной прозы знаменитого остроумца и мудреца Игоря Губермана!«Сегодня утром я, как всегда, потерял очки, а пока искал их – начисто забыл, зачем они мне срочно понадобились. И я тогда решил о старости подробно написать, поскольку это хоть и мерзкое, но дьявольски интересное состояние...»С иронией и юмором, с неизменной «фирменной» интонацией Губерман дает советы, как жить, когда приходит она – старость. Причем советы эти хороши не только для «ровесников» автора, которым вроде бы посвящена книга, но и для молодежи.


Путеводитель по стране сионских мудрецов

Известный автор «гариков» Игорь Губерман и художник Александр Окунь уже давно работают в творческом тандеме. Теперь из-под их пера вышла совершенно необыкновенная книга – описать Израиль так, как описывают его эти авторы, прежде не удавалось, пожалуй, никому. Чем-то их труд неуловимо напоминает «Всемирную историю в изложении "Сатирикона"», только всемирность здесь сведена к конкретной точке в плане географии и конкретному народу в плане антропологии. История, аврамическне религии, экономика, легенды, байки, анекдоты, война, искусство – все перемешано здесь во взрывной микс.


Камерные гарики. Прогулки вокруг барака

«Гарики» – четверостишия о жизни и о людях, придуманные однажды поэтом, писателем и просто интересным человеком Игорем Губерманом. Они долго ходили по стране, передаваемые из уст в уста, почти как народное творчество, пока не превратились в книги… В эту вошли – циклы «Камерные гарики», «Московский дневник» и «Сибирский дневник».Также здесь вы найдете «Прогулки вокруг барака» – разрозненные записки о жизни в советском заключении.


Дар легкомыслия печальный…

Обновленное переиздание блестящих, искрометных «Иерусалимских дневников» Игоря Губермана дополнено новыми гариками, написанными специально для этой книги. Иудейская жилка видна Губерману даже в древних римлянах, а уж про русских и говорить не приходится: катаясь на российской карусели,/ наевшись русской мудрости плодов,/ евреи столь изрядно обрусели,/ что всюду видят происки жидов.