Филе из палтуса. Звери в моей постели

ПОСВЯЩАЮ ЭТУ КНИГУ МОЕМУ БРАТУ ЛАРРИ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА ПООЩРЯЛ МЕНЯ И БОЛЬШЕ ВСЕХ РАДОВАЛСЯ МОИМ УСПЕХАМ.

Был один из тех знойных, ясных, безоблачных дней, какие изо всех стран мира только Греция умеет созидать. На оливах стрекотали цикады, и море представляло собой глубокое по тону, живое отражение синего неба. Мы только что не спеша управились с обильным ленчем под корявыми кривыми оливами, которые росли почти у самой воды на одном из прекраснейших пляжей Корфу. Женщины отправились купаться, оставив Ларри и меня наедине друг с другом. Мы лениво возлежали на песке, задумчиво передавая из рук в руки огромную бутыль в оплетке, с отдающим скипидаром греческим вином. Пили молча, предаваясь размышлениям. Ошибается тот, кто думает, что писатели при встрече сыплют остроумными шутками и игривыми замечаниями.

— Хорошее вино, — произнес наконец Ларри, неторопливо наливая себе стакан. — Где ты его брал?

— Купил у человечка, который держит лавку в одном из переулков возле площади Святого Спиридона. В самом деле хорошее вино, согласен?

— Отличное. — Ларри посмотрел вино на свет, оно отливало поблекшим старинным золотом. — В последней бутылке, которую я брал в городе, было нечто по виду и на вкус похожее на ослиную мочу. Наверно, это и впрямь была моча.

— Я буду проходить там завтра, — сказал я. — Могу взять для тебя бутыль, если хочешь.

— М-м-м, — отозвался Ларри, — возьми две. Утомленные глубокомысленной беседой, мы наполнили

стаканы и снова погрузились в молчание. Остатки нашей трапезы привлекли муравьев. Черных, крохотных, суетливых и длинноногих, крупных, рыжих, с торчащим наподобие зенитки жалом. По коре оливы, к которой я прислонился, ползали рои причудливых гусениц. Маленькие пушистые твари, смахивающие на уродливых грязноватых белых медведей.

— Над чем ты работаешь сейчас? — справился Ларри. Я удивленно посмотрел на него. У нас было неписаное

и невысказанное правило: во избежание раздоров и вульгарной брани никогда не обсуждать друг с другом то, что мы называли Нашим Творчеством.

— Как раз сейчас — ни над чем, но вообще-то кое-что задумал. По правде говоря, мне подсказала одну идею твоя книжка «Spirit of Place».

Ларри иронически фыркнул. В «Spirit of Place» вошли его письма друзьям, тщательно собранные и изданные нашим старым другом Аланом Томасом.

— Не понимаю, какую идею она могла тебе подсказать, — заметил Ларри.

— А вот подсказала. Я подумал о том, чтобы составить своего рода сборничек. У меня накопилась уйма материала, которому не нашлось места в моих книгах. Вот я и решил собрать все вместе под одной обложкой.

— Отличная мысль, — заключил Ларри, наливая себе еще вина. — Никогда не давай пропадать хорошему материалу.

Он снова поднял стакан, любуясь цветом вина. Потом посмотрел на меня, и в глазах его зажегся озорной огонек.

— Знаешь что, — сказал он, — назови-ка свою книгу «Fillet of Plaice».

Я так и сделал.

Лето на Корфу выдалось на редкость долгое и жаркое. Несколько месяцев вовсе не было дождя, от восхода до захода с выцветшего неба лились на остров жгучие лучи. Нестерпимая жара все пекла, все иссушила. Нелегко далось нам это лето. Радушный Ларри наприглашал в гости кучу своих друзей, представителей творческой интеллигенции. Они прибывали такими косяками, что мама была вынуждена дополнительно нанять двух служанок и почти все время проводила в нашей огромной, темной подвальной кухне, перебегая от одной плиты к другой, чтобы накормить полчища драматургов, поэтов, писателей и художников. Теперь наконец мы проводили последних гостей, и наше семейство отдыхало на балконе, попивая холодный чай и созерцая тихое синее море.

— Ну слава Богу, все, — сказала мама, отставив чашку и поправляя очки. — Право, Ларри, дорогой, не приглашал бы столько людей. Никаких сил не хватает.

— А все потому, что ты плохой организатор, — возразил Ларри. — Они же все готовы были тебе помогать.

Мама сердито уставилась на него.

— Как ты представляешь себе такую толпу помощниковв моей кухне? — спросила она. — Вспомни, что творилось в столовой, не хватало еще, чтобы они путались у меня под ногами там внизу. Все, остаток лета я хочу провести спокойно, абсолютно ничего не делать. Я выбилась из сил.

— А тебя никто и не просит что-нибудь делать, — сказал Ларри.

— Ты уверен, что никого больше не пригласил?