«Ой, как всё плохо… — Феодосий поморщился, будто съел что-то кислое. — Уже младенцы надо мной смеются». Это он, конечно, преувеличил. Слегка. Но четырехлетний сынишка Петра прямо в лицо назвал его глупым. С малыша что взять — он родительские слова повторяет, но ведь никто не одернул его, все только рты ладонями прикрыли.
«Да нет, что спорить? Правы они, правы. Ну, не получается у меня ничего, сколько не повторяю. — Феодосий для наглядности щелкнул пальцами. Естественно, без всякого видимого результата. Даже звук получился не сухой, какой-то хлюпающий. — Им всё само дается, а мне — учи, учи…» Под «ними» Феодосий подразумевал всех жителей острова. Без исключения. Ему одному так не повезло. Ну, нет у него способностей. Феодосий махнул рукой и еще раз щелкнул пальцами для проверки своих мыслей. Потом воровато оглянулся, достал из-за пазухи камешек со стальной пластинкой и резко чиркнул ею по камню. Сноп искр живо воспламенил сухой мох под тремя полешками, сложенными в очаге. «Теперь можно и погреться». — Потерев руки, Феодосий подсел поближе к огню, желая одного — чтобы ушла эта мерзкая дрожь.
Дрова прогорели быстро. И только тогда Феодосий сообразил, что надо было сразу чего-нибудь сготовить. Поесть, в смысле. Опять всухомятку придется. «Да не впервой. Чего уж. Всё одно к одному. Потому и Гельма от меня ушла, что не видела будущего в наших отношениях. Я сам ее предостерегал: „Ничего, дескать, не умею и не научусь никогда…“ Это ж додуматься надо — свое счастие рушить…»
Стук в дверь прервал горестные размышления Феодосия о своем житье-бытье. Гость вечером — лишние хлопоты — примета такая.
«Эй, Феодосий, открывай! Зачем закрылся?! Это же я — Петр!» «Точно, Петр. Голос его. Опять уму-разуму учить будет. А не открыть нельзя. Друг всё-таки. Кто еще меня всерьез воспринимает? Да уж больше никто…»
Феодосий поднялся, проковылял до двери на затекших ногах и откинул крюк.
— Ты чего это крюк вешаешь? Боишься кого? Или что непозволительное делаешь? — Петр зыркнул наметанным глазом и враз углядел погасшие угли в очаге.
— А-а-а, ясно. Как всегда…
Он мимоходом сдул с ладони огненный шарик, расплескавшийся в очаге ровным пламенем, двумя щелчками пальцев поджег лучину, чтоб света было больше, и единственную свечу Феодосия, сберегаемую им на черный день. Надо было полагать, что этот день пришел.
Петр пошарил глазами по полкам, пооткрывал дверцы, повыдвигал ящички в поисках съестного и, наконец, выволок на свет две луковицы и краюху хлеба. Всё это он проделал без помощи рук — придраться было не к чему. Достал из мешочка кусок копченого мяса и добавил его в общую кучу. У Феодосия аж слюнки потекли.
— Я тут тебе расскажу кое-что, а ты пока ешь, подкрепляйся. — Петр излишне внимательно смотрел, как Феодосий счистил верхние чешуйки с луковицы, откусил кусок мяса побольше и заел его луком.
— Так вот. Когда тебе лет десять было, ты придумал эту круглую штуковину. «Детская забава», — решили все. И ты был с ними согласен! — Петр неожиданно повысил голос и хлопнул себя по колену. Феодосий сглотнул, наморщил лоб с виноватым видом, и решил уточнить: «Полезная же вещь получилась!»
— Для малышей! — Отрезал Петр. — Понаделали вертушек и радуются.
— Не только. Можно было тяжелые грузы перевозить, я пробовал.
— На одном круге?! Он же падает!! — Петр был искренне возмущен. — Да и зачем их перевозить таким образом? Я, допустим, легко перетащу всю репу, что ты вырастил на своем поле за один раз прямо к тебе в подвал.
— Её там совсем мало. — Буркнул Феодосий.
— А почему? А потому, что вместо того, чтобы как все нормальные люди послать дождик на свое поле, ты носил воду в какой-то странной кастрюле с ручкой наверху — все видели.
— У меня тучи не сбегались. А потом наоборот — всё время дождь лил — вы все тучи ко мне согнали.
Петр пожевал губами, но ничего не сказал. Нехорошо они тогда поступили, что и говорить.
Феодосий доел луковицу, прикончил краюху и уже почти расправился с мясом. Он уже насытился и был готов благодушно выслушивать нравоучения Петра.
— А палки эти твои? Им даже дети применения не нашли. Пустое дело!
— Я ими камни поднимал. — Буркнул Феодосий.
— Куда?! И зачем??
— Дом ремонта требует. Кладка не держится совсем, старая.
— Так ты их для ремонта поднимал? Это ж надо придумать! Такого я от тебя не ожидал… Что, заклинания скрепительные ослабели? Подновил бы.
— Да пробовал я! — Феодосий слегка разозлился — сколько можно одно и то же повторять. — Ничего не выходит! Не звать же кого-то — засмеют.
С этим Петр был абсолютно согласен, и это ясно читалось на его лице.
— И как же у тебя теперь камни держатся? Без заклинаний?
Феодосий оживился:
— Я такую штуку придумал! Если растолочь помельче белые камни, что на скалах встречаются, а потом смешать с водой, то получается такое тесто, которое быстро опять в камень превращается. И любую форму из него сделать можно. Я к этому тесту песочка подбавлял, мазал на нижние камни, а сверху вывалившиеся клал. Так здорово получилось! Ни один еще обратно не выпал — крепко стоят.
Петр был совершенно ошарашен напором Феодосия, а еще больше тем, что кто-то мог таким странным способом ремонтировать стены.
