Перед вами продолжение «Потока»>{1} — книги, которую я написал три года назад. В ней рассказывается о длившемся четверть века психологическом исследовании счастья, которое раскрыло, что же наделяет нашу жизнь смыслом. В «Потоке» рассматриваются такие вопросы: почему одни люди обожают свою работу, наслаждаются общением с семьей и с удовольствием проводят часы в уединенных размышлениях, в то время как другие свою работу ненавидят, дома скучают, а перспектива побыть в одиночестве приводит их в ужас? Что нужно сделать для того, чтобы повседневная деятельность доставляла такое же удовольствие, как катание на лыжах, а хоровое исполнение «Аллилуйя» воспринималось как часть истинно сакрального действа? И возможно ли это? Проведенные мною и другими учеными исследования показали, что да — возможно.
Берясь за «Поток», я хотел представить широкой аудитории некоторые результаты многолетних систематических исследований. Успех книги превзошел все ожидания. Но оказалось, что там рассмотрены не все вопросы, настоятельно требующие нашего внимания. «Эволюция личности», которую выдержите в руках, призвана восполнить этот пробел.
Я заинтересовался проблемой удовольствия в 1963 году, когда работал в Чикагском университете над докторской диссертацией, посвященной развитию человеческого потенциала.
Основной ее темой была креативность — как люди придумывают новые вещи? Как они задаются вопросами, прежде никому не приходившими в голову? Чтобы выяснить это, я решил понаблюдать за людьми искусства, когда они работают. Я фотографировал и делал заметки о том, как создается картина, а затем спрашивал художников, о чем они думали во время работы. Так я надеялся понять нечто важное о творческом процессе.
Мои исследования креативности>{2} успешно продвигались, но в ходе этих наблюдений я обнаружил нечто более существенное. Меня поразила полнейшая вовлеченность художников в процесс рисования. Пытаясь выразить возникшие в их сознании образы, они входили в почти гипнотический транс. Когда картина начинала обретать форму и становиться интересной, они не могли от нее оторваться: забыв о голоде, других своих делах, о времени и усталости, они продолжали творить. Но это состояние очарованности длилось лишь до тех пор, пока картина не была завершена: как только она переставала меняться и процесс создания можно было считать законченным, художник забывал о ней и обращал свой взор к чистому холсту.
Было понятно, что художника захватывает не предвкушение появления прекрасного произведения, а сам процесс рисования. Поначалу это казалось странным, поскольку большинство психологических теорий учат тому, что нас мотивирует либо потребность устранить неприятное ощущение, такое как голод или страх, либо ожидание будущих благ вроде денег, положения и славы. Мысль о том, что человек способен целыми днями напролет работать лишь для того, чтобы просто работать, представлялась невероятной. Но если отложить рассуждения и оглядеться вокруг, мы увидим, что в жизни такое поведение совсем не редкость. Не только художники вкладывают время и силы в деятельность, приятную саму по себе, но едва ли приносящую какие-то еще блага. В действительности каждый человек посвящает уйму времени вещам, интерес к которым можно объяснить лишь тем, что ему приятно его занятие как таковое. Дети очень много играют>{3}. Взрослые тоже любят игры, например покер и шахматы, занимаются спортом, разбивают сады, учатся музицировать, читают романы, устраивают вечеринки, гуляют по лесу и делают еще тысячи разных дел лишь потому, что им это нравится.
Конечно, всегда остается возможность того, что подобное занятие принесет человеку богатство и славу. Художник удачно продаст свою картину. Гитарист научится играть так, что ему предложат записать диск. Мы оправдываем занятия спортом необходимостью заботиться о своем здоровье, а посещение вечеринок — возможностью завести новые знакомства для бизнеса или секса. Да, внешние цели