«Вскоре после того, как мы расположились на высочайшей точке Этны, поднялось солнце, открыв пейзаж, воистину не поддающийся никаким описаниям. Горизонт осветлялся, являя нам Калабрию, позади которой расстилалось море; Мессинский маяк и Липарские острова; курящаяся вершина Стромболи, отстоявшая на семьдесят миль, казалось, была у наших ног; мы видели целиком весь остров Сицилию с его реками, деревнями и прибрежными портами так, словно глядели на карту. Остров Мальта невысок, к тому же в той стороне был туман, поэтому мы не смогли наблюдать его… Короче, насколько я могу судить по расстояниям, помеченным на карте, нам открылась панорама в девятьсот английских миль. Пирамидальная тень горы покрывала почти весь остров и даже простиралась на море.
Со своего наблюдательного пункта я насчитал сорок четыре небольшие горы (называю их небольшими в сравнении с прародительницей Этной, хотя в действительности они весьма значительны). Эти горы удалялись от нас в направлении Катании; еще больше их было в противоположной стороне. Все они имели коническую форму и были увенчаны кратером; многие покрыты лесом, правда не доходящим до кратеров. Вершины более древних гор, насколько я могу судить, разрушены, кратеры их менее глубоки и более обширны в сравнении с теми, что образовались в ходе более поздних извержений и полностью сумели сохранить свою конусообразную форму. Отдельные вершины настолько пострадали от времени, что от первоначальных кратеров остались лишь круглые углубления, от других сохранилась половина, а то и треть конуса, все прочее обратилось в прах или, возможно, провалилось в бездну во время частых здесь землетрясений. Полагаю, позволительно будет утверждать, что все эти горы возникли в результате подземных взрывов…
Я обратил внимание, что они вытянуты в хребты и в большинстве своем обломаны с одной стороны…
Усладив взор великолепным видом (ради которого, по словам спартанцев, император Адриан изволил взойти на Этну), мы заглянули в большой кратер, имеющий, насколько можно судить, около двух с половиной миль в окружности; мы сочли неосторожным обходить его вокруг для более точного измерения, ибо почва в некоторых местах весьма зыбка. Внутренняя часть кратера инкрустирована подобно Везувию солью и серой и имеет форму перевернутого конуса; он соответствует примерно высоте малой возвышенности, что венчает большой вулкан (то есть около четверти мили). Дым, в обилии поднимавшийся из стен, а также со дна, помешал нам должным образом рассмотреть этот кратер».
В таких выражениях более двух веков назад достопочтенный сэр Вильям Гамильтон, чрезвычайный и полномочный посол ее величества королевы Великобритании при Неаполитанском дворе, живописал свои впечатления от восхождения на вершину Этны. Посол был неутомим в обозрении вулканов Италии. Честно говоря, я не чувствую в себе способности лучше передать ощущения от зрелища чередой сменяющих друг друга склонов, гор, долин и моря – картины, открывающейся в ясный день с вершины высочайшего вулкана Европы (если исключить из границ Европы Главный Кавказский хребет с Эльбрусом – 5642 метра и Казбеком – 5033 метра).
Сегодня Этна стала одним из многих мест туристского паломничества, и двадцать пять километров, отделяющих город Катанию на берегу Ионического моря от вершины, поднимающейся на 3323 метра, туристы преодолевают не пешком и не верхом на муле. Можно удобно доехать машиной или автобусом до верхней трети, а оттуда подъемник или вездеход доставят вас почти к самому кратеру. Здесь, на последних ста метрах, с каждым годом собирается все более густая и разношерстная публика, в большинстве не подготовленная к восхождениям подобного рода. Все же надеюсь, что, несмотря на пронизывающий на вершине холод, несмотря на пыль, которую порывы ветра бросают в лицо, несмотря на дым, вызывающий кашель и слезы, посетителям откроется не только суровость и враждебность, но и красота мира гор.
Мне довелось познать то, что им уже не суждено увидеть. Мои первые подъемы, правда, не были столь романтичны, как путешествия Гамильтона, Спалланцани или старины Эмпедокла – вулканологов былых эпох, когда всякое путешествие непременно сопряжено было с приключением. Однако и я начинал в то время, когда на большой дороге еще не было агентов бюро путешествий, отелей и механических подъемников, не было ни туристов, ни тех, кто кормится ими.
В конце 40-х годов Этну еще не «оборудовали», как сегодня. Была одна-единственная узкая дорога, что змеилась до Каза Кантоньера, примерно до отметки 1900 метров, где стояла харчевня, сохранившая свое изначальное, самое простое и благородное назначение; там путник мог поесть, выпить вина и переночевать. В Катании тогда было в три раза меньше людей, в три раза больше грязи и в тридцать раз меньше «модерна». Бесчисленные деревеньки и городки теснились от побережья до подножия Этны, примерно до отметки 800. Само подножие горы занимает в окружности сто пятьдесят километров, и на всем этом пространстве вид нищих селений сжимал сердце. Лишь природа вокруг цвела во всем великолепии.