«Если», 2000 № 07

«Если», 2000 № 07

Авторы:

Жанры: Научная фантастика, Газеты и журналы

Цикл: Если (журнал) №89

Формат: Полный

Всего в книге 112 страниц. Год издания книги - 2000.

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журналСодержание:

Марина и Сергей Дяченко. ПОСЛЕДНИЙ ДОН КИХОТ, повесть

Нельсон Бонд. КНИЖНАЯ ЛАВКА, рассказ

Ш. Н. Дайер. НОСТАЛЬДЖИНАВТЫ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

--- Сергей Кудрявцев. ФИНСКИЙ КРЕПКИЙ ОРЕШЕК, статья

*Фестиваль

--- Николай Кузнецов. ПОБЕДА ВИРТУАЛЬНОГО НАД КОСМИЧЕСКИМ, статья

*Рецензии

*Писатель о кино

--- Сергей Лукьяненко. МАУС-АМЕРИКАНУС, ИЛИ ВИДОВАЯ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ, статья

*Экранизация

--- Сергей Шикарев. ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ, статья

Дэвид Хэст. ЯЩИК ПАНДОРЫ, рассказ

Энтони Бёрджесс. МУЗА, рассказ

Орсон Скотт Кард. СОВЕТНИК ПО ИНВЕСТИЦИЯМ, повесть

Литературный портрет

*Вл. Гаков. ПРОПОВЕДЬ-БЕСТСЕЛЛЕР, статья

Николь Монтгомери. НЕРАЗЛУЧНЫЕ, повесть

Владимир Михайлов. ХОЖДЕНИЕ СКВОЗЬ ЭРЫ, начало эссе

Дмитрий Володихин. ПОТАНЦУЕМ?… статья

Рецензии

Крупный план

*Виталий Каплан. НАЧАЛО ОТВЕТА, статья

2100: история будущего

*Леонид Кудрявцев. СЛУЧАЙНАЯ НАХОДКА, статья

Курсор

Консилиум

*Борис Стругацкий: «ОТВЕТ ОЧЕВИДЕН И ОДНОЗНАЧЕН».

Personalia

На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Орсона Карда «Советник по инвестициям».Иллюстрации: С. Шехова, Т. Ваниной, О. Дунаевой, О. Васильева, А. Юрьевой, И. Тарачкова, А. Филиппова. 

Читать онлайн «Если», 2000 № 07


«ЕСЛИ», 2000 № 07



Марина и Сергей Дяченко


ПОСЛЕДНИЙ ДОН КИХОТ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Осталась неделя.

В черных стрелках, ползущих по старинному циферблату, было что-то тараканье.

Минуты падали с цоканьем, как медяки в копилку, каждая минута отдаляла от мужа — пока не в пространстве, пока только во времени.

Алонсо спал. Она лежала, закусив край подушки, и молча проклинала его.

«Если бы ты любил меня, — говорила она, — ты не бросал бы меня одну. Но ты любишь Дульсинею, а я — заготовка для ее светлого образа. Я болванка; я не человек даже, я сырье, из которого скоро сделают Дульсинею. Ты будешь любить ее, вымышленную, на расстоянии; я останусь здесь почти без надежды снова тебя увидеть. А потом мне пришлют телеграмму: забирайте, мол, труп вашего рыцаря… Заберите его из канавы, где он умер… такую телеграмму прислали твоей матери. Да, твой отец умер в канаве… Кто я для тебя, Алонсо?! Только чужую женщину можно вот так бросать — ради фантома. Ты не можешь простить моей бездетности? Ты не можешь мне простить, что ты последний Дон Кихот?!»

— Никогда не говори мне таких вещей, — сказал он вдруг холодно и внятно. — Даже когда думаешь, что я сплю.

Она молчала, крепче закусив зубами край подушки.

— Альдонса, — сказал он мягче. — Я вернусь.

* * *

Санчо оглядывался, разинув рот; впервые в жизни он переступил порог столь впечатляющего, столь странного строения. Старый дом Кихано походил на оставленный обитателями муравейник: ходы-переходы, полости и проемы, чуть не узлом завязанные винтовые ступеньки — и широкие лестницы с массивными перилами, гобелены на стенах, портреты в темных золоченых рамах.

Гнездо семейства Дон Кихотов.

Санчо оглядывался, разинув рот, а служанка, хорошенькая девчонка с ямочками на щеках, неприкрыто любовалась его замешательством.

Здесь был какой-то особенно плотный воздух. Здесь пахло временем; чудовищами громоздились книжные шкафы, тяжелыми складками нависали портьеры, на большом гобелене выткан был портрет Рыцаря Печального Образа, каким его представлял себе и Санчо: узколицый, крайне удрученный господин…

— Любезный Санчо, вы мешочек бы поставили… Какое-такое золото у вас в мешочке, или боитесь, что сопрут?

— А-а-а, — он небрежно тряхнул немаленькой «торбой», — харчишки здесь, любезная Фелиса. — Овощи, сальдо, всяко разно. Ты не хватай, оно тяжелое, арроба веса наберется.

Деревянная лестница уходила в полутьму. Тусклый свет из подернутого бархатом окна падал на развешанное на стене оружие, на темные латы, на пыльные лопасти вентилятора — чужака и пришельца среди прочих вещей; светлыми пятнами маячили лица на парадных портретах.

— Вот они все, сеньоры Кихано, — буднично сообщила Фелиса. — Все Дон Кихоты, смотрите-ка.

Портретов было много, они обретались на стенах, в простенках, на потолке. Санчо вертел головой так, что у него заболела шея. Все благородные идальго были закованы в латы, у каждого на кончике подбородка топорщилась бороденка, каждый смотрел на Санчо с выражением благородной печали — на этом сходство и заканчивалось. Среди сеньоров Кихано были толстые и поджарые, круглолицые и с лицом, как иголка, брюнеты и шатены, и даже, кажется, один рыжий.

— Фелиса, а рынок тут у вас хороший? Со своего хозяйства живете или как? Кто на кухне заправляет?

— Я, — Фелиса выпятила и без того крутую грудь. Санчо едва удержался, чтобы тут же не цапнуть служанкино достояние руками. Фелиса вся была, как красное яблоко на не оборвавшемся еще черенке, самое привлекательное яблоко на ветке, созревшее, но не надкушенное, не знавшее червоточин и ударов града, и потому самоуверенное. Санчо тайком вздохнул: эх, задержаться бы здесь подольше, не спешить бы на большую дорогу, где грязь под сапогами и жесткое седло под задом, где холод, ветер, опасности, где хлеб черств, а служанки костлявы…

— Ты? — спросил он, недоверчиво разглядывая Фелисины перси. — Ты за кухарку?

Фелиса насупилась:

— А что?

— Ну так я тебя научу настоящую олью варить, — пообещал Санчо.

— А то знаю вас, девчонок, такого настряпаете, хоть собаке вылей…

— Я сама кого хочешь научу! — обиделась Фелиса.

Санчо примирительно засмеялся:

— Ну, чего надулась… как полтора несчастья, — он подошел поближе, скосил глаза, пытаясь заглянуть за вырез Фелисиного платья. Фелиса хихикнула. Отскочила. Стрельнула глазками.

— А у вас тут весело в Ламанче, — после паузы признал Санчо. — Ну, расскажешь мне про сеньоров Кихано?

Девчонка улыбалась:

— Про сеньоров? А что про сеньоров? Вот сеньор Мигель Кихано висит, все о почестях мечтал. За ним, господа, вы видите Алонсо Кихано Второго, по-простому его прозвали Дон Кихот Повторялыцик. Там, — Фелиса ткнула пальцем куда-то под потолок, и Санчо, задрав голову, разглядел укрепленный под сводами портрет, — там висит Се-лестин Кихано. Он, правда, не сам справедливость устанавливал, а собрал голоту и целой толпой попер на герцога. Потом его, правда, помиловали. Вот Алонсо Кихано Третий, этот дальше трактира не ушел. Целую неделю совершал подвиги в трактире, а потом в полубеспамятном состоянии был препровожден домой. Его называют еще Дон Кихот Благоразумный. Дальше, господа, вы можете видеть портрет Алонсо Кихано Четвертого, которого называют Дон Кихот Фанатик; знаменит тем, что в гневе пристукнул собачку какой-то дамы и был сгноен в судах чуть не до смер…


С этой книгой читают
«Если», 2007 № 11 (177)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Если», 1993 № 03

Маргарет Сент-Клер. Предсказатель.Пол Андерсон. Коридоры времени.Алан Дин Фостер. А что с ними дальше делать?Мак Рейнольдс. Хронический неудачник.Айзек Азимов. Глазам дано не только видеть.


Азы

Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.


Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее

«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.


Дорога к вам

Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.


Многоликость

Муха-мутант откладывает личинки в кровь людей, отчего они умирают спустя две-три недели. Симптомы заболевания похожи на обычный грипп. Врач Ткачинский выявил подлинную причину заболевания. На основе околоплодной жидкости мухи было создано новое высокоэффективное лекарство. Но жизнь не всегда справедлива…


На Дальней

На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.


На дне океана

С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.


Доктор Елисеев

«… Елисеев жил среди туарегов, как Алеко среди цыган.Он сидел с ними у вечерних костров, ел асинко – вкусную кашу, ел мясо, жаренное на углях и приправленное ароматными травами, пил кислое молоко. Он спал в шатрах туарегов и ездил с ними охотиться на страусов.Диву давался Елисеев, когда туарег, даже не склоняясь с седла, по едва приметному, заметенному песком следу определял, сколько верблюдов прошло здесь, тяжела или легка их ноша, спешат погонщики или нет. Диву давался, наблюдая, как туарег рассчитывал направление в пустыне по виду дюн, по полету птицы, по движению облаков… Глаза у туарегов были поистине орлиные.


Земная Атлантида

«… В госпитале всегда было людно. Не одних лишь жителей Аддис-Абебы лечили русские медики. С плоскогорий, выглаженных ветрами, из речных долин, пойманных в лиановые тенета, тропами и бездорожьем, пешком и на мулах, в одиночку и семьями сходились сюда северяне тигре и южане сидама, харари из Харара и окрестностей его, амхарцы, самые в Эфиопии многочисленные, и люди из племени хамир, самого, наверное, в стране малочисленного… Разноязыкий говор звучал у стен госпиталя – то богатый гласными, плавный, как колыханье трав на пастбищах, то бурно-восклицающий, как громкий горный ручей, то глухо-гортанный, словно бы доносящийся из душных ущелий.


Все равно

Кармен Л. О. (псевдоним Лазаря Осиповича Коренмана) [1876–1920] — беллетрист. Первые очерки и зарисовки К. освещали быт одесских портовых 'дикарей' — люмпенпролетариев, беспризорных детей, забитых каменеломщиков и т. д. Оживление революционного движения в начале 900-х гг. вызвало в демократических кругах интерес к социальным 'низам', и написанные с большим знанием среды и любовью к 'отбросам общества' очерки К. были очень популярны одно время. Рассказы первого периода творчества К. написаны под сильным влиянием раннего Горького.


На пятом этаже

Кармен Л. О. (псевдоним Лазаря Осиповича Коренмана) [1876–1920] — беллетрист. Первые очерки и зарисовки К. освещали быт одесских портовых 'дикарей' — люмпенпролетариев, беспризорных детей, забитых каменеломщиков и т. д. Оживление революционного движения в начале 900-х гг. вызвало в демократических кругах интерес к социальным 'низам', и написанные с большим знанием среды и любовью к 'отбросам общества' очерки К. были очень популярны одно время. Рассказы первого периода творчества К. написаны под сильным влиянием раннего Горького.


Другие книги автора
Заводной апельсин

«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.


1985

«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…


Механический апельсин

«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.


Сумасшедшее семя

Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.