Екатерина

Екатерина

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 81 страница. Год издания книги - 2013.

Печатается по изданию Мариенгоф А. Б. «Это вам, потомки!», «Записки сорокалетнего мужчины», «Екатерина» (роман), СПб.: Петро-РИФ, 1994, который в свою очередь печатается по одной из двух машинописных копий, хранящихся в рукописном отделе Российской национальной библиотеки (фонд Мариенгофа, ед. хр. 14 и 15).

Читать онлайн Екатерина


Первая глава

1

21 апреля 1729 года в городе Штетине у генерал-майора прусской службы, проживавшего в угловом доме № 791 по Домштрассе, родилась дочь.

Для углового дома это явилось событием. Впрочем, по случаю рождения девочки несколько раз выпалили из пушки в пехотном полку № 8, которым командовал генерал-майор.

Нельзя сказать, чтобы тридцатидевятилетний отец был особенно счастлив. Какой же уважающий себя солдат мечтает о дочери?

Роды были тяжелые, и потребовалось немалое акушерское искусство, чтобы в конце концов появилась на свет девочка.

Когда отцу принесли новорожденную, он ее оглядел с вымуштрованной добросовестностью, но из чужих рук.

У генерал-майора были круглые глаза, по-лошадином красивые. Для полного сходства с глазами благородного животного им не хватало лошадиной задумчивости.

Оглядев дочь, генерал-майор сказал резким некомнатным голосом:

— Унести.

Казалось, что он отдал приказ своему пехотному полку, проводившему экзерциции на городском плацу.

Оставшись один, отец крупным солдатским шагом подошел к двери и запер ее на ключ, словно для того, чтобы убежать от стыда. У его ребенка было жидкое воспаленное тельце и непомерно большая лысая и лобастая голова, и слезящиеся глаза в красных веках, и руки словно корешки, а ноготки прелестные — миндалинками. Но их увидела только мать, находящаяся в полубеспамятстве. А все остальное она проглядела.

Генерал час от часу становился мрачнее. Он маршировал по комнате. Ему казалось, что его колебали мысли. Но как человек, не привыкший думать, он все время одну и ту же фразу, обидную для своего ребенка, ворочал и переворачивал в голове. Потом генерал сел в кресло, подставив кулаки под мясистые щеки. Отвис второй подбородок. Все та же фраза разбухала в мозгу. Генерал физически ощущал, как тесно мыслям в черепной  коробке. Ему чудилось, что лобные кости болезненно растягиваются, что они растягиваются от мыслей, которых не было. Генерал думать не умел, а подумать ему не мешало бы. Ну, хотя бы о своих победах над трактирными служанками в дни Нидерландского похода. А девки с острова Рюгена? А померанские солдатки? А война за Испанское наследство? Хорошенькие чертовки таскались за армией.

Но у генерал плохая память.

* * *

Несколькими годами позже, уже в чине генерал-лейтенанта, небо подарит ему наследника (Боже мой, до чего же неточно мы выражаемся!). Мальчик родится с усыхающей ножкой. Его детским товарищем станет костыль.

Вторая и третья дочь генерала не задержатся на белом свете. А на пятьдесят втором году жизни у главы дома, после удара, отнимется левая половина тела. Нам кажется, что в жилах генерал-майора прусской службы князя Христиана-Августа из Ангальт-Цербстского дома текла грязна кровь.

2

Вдовствующая герцогиня Брауншвейг-Вольфенбютельская являлась родственницей, крестной матерью и, что самое важное, благодетельницей Голштин-Готторпской принцессы Иоганны-Елисаветы.

Поэтому, когда герцогиня-благодетельница решила, что генерал-майор прусской службы князь Христиан-Август Ангальт-Цербстский будет прекрасным мужем для хорошенькой принцессы, последней ничего не оставалось, как с этим согласиться.

В Брауншвейг-Вольфенбютельском забавном замке сыграли свадьбу. Герцогиня дала своей воспитаннице кой-какое приданое. Между молодыми была разница в годах малым меньше, чем в четверть века.

Супруги, в ожидании смерти владетельного принца Ангальт-Цербстского княжества, поселились в Штетине в угловом доме по Соборной улице, принадлежавшем господину Ашерслебену, председателю местной торговой палаты.

Ждать смерти владетельного принца нашим супругам пришлось пятнадцать лет. Наконец, в 1742 году, они облегченно вздохнули: душа принца-кузена отлетела. Управление княжеством перешло к Христиану-Августу и его старшему брату. Обширности ангальт-цербстских земель вряд ли позавидовал бы пензенский помещик не бог весть какой вельможности.

Штетинское семейство перебралось в Цербст. Однако и это удовольствие было испорчено тем, что в одном доме очутилась целая куча родственников. Но не станем забегать вперед.

3

Девятнадцатилетняя кормилица, жена барабанщика, с античным бесстыдством вынула розовую грудь, имевшую форму мяча, и заткнула соском как пробкой маленькую орущую пасть.

В комнату вошло солнце.

Генерал улыбался. Радость его была неподдельна, а улыбка чем-то напоминала виляющий собачий хвост. Генерал не мог бы, подобно собаке, словами выразить свое настроение.

— Итак, — сказал он, — мы наречем ее Софией-Августой-Фредерикой в честь теток.

Молоко, перелившись через губки ребенка, потекло по розовому подбородку и окапало кружева, пенящиеся вокруг воспаленного тельца.

— Мы будем называть ее Фике. Правда, это отличное имя?

— Да, это отличное имя, — повторила мать, распластанная на простыне.

Роженица была так худа, что казалось, будто одеяло неряшливо брошено прямо на кровать: тело не образовало никакой горки.

Большие синие глаза смотрели на мужа и не понимали, чему он радуется. «Впрочем, — подумала роженица, — он может радоваться, у него мясистые щеки и два подбородка».

— А почему у Фике заплаканные глаза? Не мучилась ли она животом? — спросил отец.


С этой книгой читают
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


В индейских прериях и тылах мятежников
Автор: Джеймс Пайк

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


Доктор Пётр

Впервые напечатан в журнале «Голос» (Варшава, 1894, №№ 9—13), в 1895 г. вошел в сборник «Рассказы» (Варшава, 1895).В переводе на русский язык рассказ впервые был напечатан в журнале «Русская мысль», 1896, № 9 («Доктор химии», перев. В. Л.). Жеромский, узнав об опубликовании этого перевода, обратился к редактору журнала и переводчику рассказа В. М. Лаврову с письмом, в котором просил прислать ему номер журнала с напечатанным рассказом. Письмо Жеромского В. М. Лаврову датировано 14. X. 1896 г. (Центральный Государственный Архив Литературы и Искусства).


Сумерки

Впервые напечатан в журнале «Голос», 1892, № 44. Вошел в сборник «Рассказы» (Варшава, 1895). На русском языке был впервые напечатан в журнале «Мир Божий», 1896, № 9. («Из жизни». Рассказы Стефана Жеромского. Перевод М. 3.)


Персональный апокалипсис

Андрей Немов никому не говорил о своем запретном и преступном желании убить человека. В детстве он стал случайным свидетелем убийства, и после этого им овладела навязчивая идея узнать, что ты чувствуешь, когда отнимаешь чужую жизнь. Он стал успешным и богатым, чтобы иметь возможность получить желаемое без проблем, ведь за большие деньги можно исполнить любой каприз… Томасу Крайтону во что бы то ни стало требовалось заработать нужную сумму на лечение дочери, и ради этого он готов пойти на любое преступление… Наивная глупышка Софочка мечтала о любви и хотела, чтобы ее возлюбленный наконец развелся с женой, и она из содержанок попала в законные супруги… Эти трое незнакомы между собой, но однажды им суждено встретиться, чтобы исполнить желания друг друга…


Пепел сердца

Федор Алексеев был уверен, что забыл свою институтскую любовь Агнию, которая, не попрощавшись, вышла замуж за успешного бизнесмена намного старше нее. Однако стоило Агнии спустя пятнадцать лет просто подойти к нему в кафе, как оказалось, что ничего не забыто. Эта встреча и последовавшие за ней тайные свидания всколыхнули в Федоре настолько сильные чувства, что он был готов полностью изменить свою жизнь ради Агнии. Но вскоре он узнал чудовищные новости: муж Агнии получил анонимку с фото, на котором его жена целуется с другим, и убил ее любовника, которым оказался его давний знакомый и почти деловой партнер… Многое в этой истории смущало Федора, и он решил разобраться, что же в действительности произошло.


Другие книги автора
Циники

В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.


Роман без вранья

Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.


Без фигового листочка

Анатолий Борисович Мариенгоф (1867–1962) остался в литературе как автор нашумевшего «Романа без вранья» — о годах совместной жизни, близкой дружбы, разрыва и примирения с Сергеем Есениным. Три издания «Романа» вышли одно за другим в 1927, 1928 и 1929-м, после чего книга была фактически запрещена и изъята из открытых фондов библиотек. В 1990 г. по экземпляру из фонда Мариенгофа в РГАЛИ с многочисленной авторской правкой, отражающей последнюю авторскую волю, «Роман» был опубликован в сборнике воспоминаний имажинистов Мариенгофа, Шершеневича и Грузинова «Мой век, мои друзья и подруги».


Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги

Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».