Паренька трясло. В самом прямом смысле слова, от дикого, даже пещерного ужаса, усугублённого паникой. Об этом недвусмысленно свидетельствовала его поза — он забился в щель за одним из многочисленных контейнеров, сжавшись в комок и обхватив колени руками. Мало того, ещё и изо всех сил вжимался спиной в ржавую переборку грузового трюма, но каблуки периодически скользили по палубному настилу, и парень раз за разом сползал по шершавому металлу, ударяясь копчиком. Впрочем, на это он не обращал внимания, да и повреждённый коррозией металл по вполне понятной причине не собирался принимать в свои объятия тщедушное тело. Пареньку оставалось лишь полагаться на спасительную тень да не самое качественное освещение в огромной полости в утробе корабля — банального грузовика-контейнеровоза, каких не счесть на оживлённых космических трассах Протектората Росс.
Справедливости ради надо отметить, что все эти нюансы укрывшийся за контейнером напуганный человеческий детёныш — лет тринадцати-четырнадцати на вид — вряд ли осознавал, поскольку действовал на рефлексах. Мозг до сих пор отказывался верить в реальность происходящего, даже несмотря на целую неделю, миновавшую с похищения. Привычный мир рассыпался в миг, хватило одной оплеухи, отвешенной явившим свою истинную сущность воспитателем — слишком уж разительным получился контраст между всегда внимательным и предупредительным Венедиктом Вольдемаровичем, гувернёром-нянькой, и главарём шайки киднепперов Франтом — именно так звали между собой начальника его подручные числом трое. Даже, скорее, не сам контраст, а та скорость и лёгкость, с какой интеллигентный слуга превратился в безжалостного зверя. Паренёк лишь раз осмелился посмотреть ему в глаза, и этого оказалось достаточно. Плюс незнакомое и крайне неприглядное окружение — тот самый грузовой трюм. Как он здесь оказался, парень не знал. Последнее, что он помнил — как прикорнул в «кэбе», возвращаясь в сопровождении верного Венедикта Вольдемаровича из гостей. А потом сразу гулкий зал, забитый контейнерами, ящиками и просто наваленной горками разнообразной тарой, психованный негодяй Франт и боль пополам с обидой. Немудрено, что в такой обстановке все внушаемые с малых лет установки на честь, самоуважение и стремление бороться с обстоятельствами до победного конца сами собой куда-то испарились, уступив место сначала испугу, а затем и животному ужасу.
Франт, именно к такому результату и стремившийся, поспешил закрепить успех дополнительными побоями, да и кормить пленника стал лишь через сутки, окончательно сломив того. Ну а ещё через двое паренёк волей-неволей потянулся к похитителям, просто потому, что больше не к кому. Уж лучше подонки, но живые люди, а не гулкая тишина. Ладно хоть, дежурное освещение в трюме не гасло, иначе пареньку пришлось бы совсем туго. А так даже ничего — почти не бьют, еду (в основном консервы и воду) дают, и даже усмехаются снисходительно-равнодушно — видимо, сочувствуют. Да что там, даже связать не удосужились, наверняка рассудив, что куда он, нафиг, с космического корабля денется?..
Окончательно в «заботливости» похитителей паренёк убедился, когда перед самым прыжком к нему пришел Хмырь — самый молодой в шайке, а потому наименее авторитетный. Естественно, его и запрягали на самые неприятные работы, например, присмотреть за «гостем», чтобы, не дай бог, контейнером не придавило. Или в собственной рвоте на захлебнулся — на памяти Франта и такие случаи бывали. Парень этому даже обрадовался, и на какое-то время смирился с жестокой реальностью, хоть Хмырь и не обращал на него внимания, развалившись на надувном матрасе. Но это же ничего, главное, он здесь, с пареньком, не бросил его, и даже побить поленился.
Но идиллия продолжалось относительно недолго, лишь до прыжка по «струне», о котором паренёк узнал по знакомым симптомам. Сам переход прошёл штатно, без эксцессов, и Хмырь, выждав для верности минут десять, собрался уходить, наплевав на умоляющий взгляд пленника. Правда, сначала попытался вызвать подельников, но что-то не сложилось — ни Франт, ни остальные двое похитителей не отвечали. Хмырь забеспокоился, но без команды оставить паренька одного не решился, продолжив попытки выйти на связь с главарем. Ответили ему лишь через час, но что-то такое, отчего Хмырь изменился в лице. Дослушав же, извлёк плазмер и пинками заставил парня переместиться из уже обжитого закутка в самый дальний угол трюма, в жалкую щель. Сам же с явной неохотой куда-то ушёл… совсем.
С тех пор миновало уже несколько часов, и пленником вновь овладела паника. Ну а как ещё мог тринадцатилетний пацан отреагировать на очередной удар судьбы-злодейки, лишившись даже эфемерной связи с реальностью? Где он? Когда он? Зачем он? Что делать?! Жизнь младшего сына владетельного аристократа, которому вряд ли светило со временем занять отцовское место, к такому парня не подготовила. Напротив, ему позволили полностью отдаться любимому делу — науке, прививая аристократические повадки по остаточному принципу. Что поделать, если папенька своего младшенького любил и баловал, потакая всем его слабостям? Вот и допотакался… ботаник, он ботаник и есть. Причём не только в переносном смысле, но и в самом прямом, согласно главному увлечению.
