В тот день мне предстояло отправиться в Вулэм-Черси, хартфордширское поместье тетушки Агаты, и погостить там какие-нибудь три нескончаемые недели. Так предопределил суровый рок.
Не стану скрывать — когда я садился завтракать, на сердце у меня лежала тяжесть. Мы, Вустеры, выкованы из железа, но в те минуты из-под моего неустрашимого фасада рвались наружу трепет и страх.
— Знаешь, Дживс, — сказал я, — что-то я сегодня какой-то сам не свой.
— В самом деле, сэр?
— Да, Дживс. Совсем я не тот сегодня. Совсем не тот старый добрый Бертрам, которого ты знаешь.
— Печально слышать, сэр. — Он снял крышку с судка, источавшего аромат яиц с беконом.
Погруженный в печаль, я вонзил туда вилку.
— Зачем — вот что не дает мне покоя, Дживс, — зачем тетя Агата призывает меня в свою сельскую штаб-квартиру?
— Не имею ни малейшего представления, сэр.
— Во всяком случае, не потому, что так уж меня празднует.
— Увы и ах, сэр.
— Я действую ей на нервы — это так же непреложно, как законы природы. Уж не знаю, почему — но стоит, так сказать, пересечься нашим дорожкам, как я делаю какой-нибудь жуткий и непростительный ляп — и вот она уже несется за мной с топориком для отбивания мяса. В еЈ глазах я жалкое ничтожество и пятно на теле рода человеческого. Прав я, Дживс, или нет?
— Совершенно правы, сэр.
— И при всЈм при том она требует, чтобы я отменил все свои визиты и мчался к ней в Вулэм-Черси. Наверно, у нее есть на то некие зловещие причины, о которых мы ничего не знаем. Так осудишь ли ты меня за тяжесть на душе, Дживс?
— Ни в коем случае, сэр. Простите, сэр, я полагаю, что звонят во входную дверь.
Он испарился в воздухе, а я нанес еще один апатичный удар по остаткам я. и б.
— Телеграмма, сэр, — сказал вновь материализовавшийся Дживс.
— Распечатай ее и огласи содержание. От кого она?
— Телеграмма не подписана, сэр.
— Ты имеешь в виду, что подписи там нет?
— Именно это я и пытался выразить, сэр.
— Ну-ка, давай ее сюда.
Я лично произвел инспекцию. Подозрительное послание. Именно так: подозрительное.
«Запомни когда приедешь сюда вопрос жизни и смерти встретиться совершенными незнакомцами.»
У нас, Вустеров, голова не самое сильное место, тем более за завтраком. Я ощутил тупую боль в переносице.
— Дживс, что бы это значило?
— Не имею ни малейшего представления, сэр.
— «Сюда». Куда это — «сюда»?
— Обратите внимание, сэр, послание отправлено из Вулэм-Черси.
— Ты совершенно прав. Из Вулэм — как ты в высшей степени наблюдательно подметил — этого самого Черси. Значит, кое-что нам уже известно.
— Что именно, сэр?
— Откуда мне знать? Или это все-таки от тетушки Агаты, а?
— Сомнительно, сэр.
— Да… опять ты прав. Тогда все, что мы можем сказать — некая личность, проживающая в Вулэм-Черси, считает, что мне жизненно необходимо встретиться с совершенными незнакомцами? Так, Дживс?
— Трудно сказать, сэр.
— Но если посмотреть с другой стороны — так отчего бы и не встретиться?
— Совершенно верно, сэр.
— Итак, вот что мы имеем: это тайна, которую способно раскрыть только время. ЗапасЈмся терпением, Дживс.
— Именно это я и собирался сказать, сэр.
Я заявился в Вулэм-Черси к четырем часам. Тетя Агата писала письма в своей берлоге. Зная тетушку, готов биться об заклад, что это были более чем нелюбезные письма, а насчет постскриптумов я лучше и вовсе промолчу.
Не скажу, что при виде меня она подпрыгнула от восторга.
— А, это ты, Берти.
— Ага, это я.
— Что за грязь у тебя на носу?
Я усердно заработал носовым платком.
— Хорошо, что ты приехал так рано. Хочу сказать тебе пару слов, прежде чем ты встретишься с мистером Филмером.
— С кем?
— С мистером Филмером, членом Кабинета министров. Он гостит у меня в усадьбе. Полагаю, даже тебе приходилось слышать о мистере Филмере?
— О, еще бы, — деликатно ответил я, хотя, по правде сказать, не имел ни малейшего понятия о том, что это за птица. Как ни крути, не такой уж я тонкий знаток политической кухни и ее руководящего персонала.
— Я бы настоятельно рекомендовала тебе произвести на мистера Филмера благоприятное впечатление.
— Нет проблем!
— Оставь этот легкомысленный тон! Ты думаешь, тебе это легко удастся? Мистер Филмер — человек серьезных взглядов и превосходной репутации, а ты — как раз из той породы никчемных легкомысленных прожигателей жизни, к которым он, безусловно, питает предубеждение.
Обидно слышать столь горькие слова от родной кровиночки. А впрочем, чего еще ждать от тети Агаты?
— Итак, находясь в этом доме, ты сделаешь все возможное, чтобы не выставить себя никчемным легкомысленным прожигателем жизни. Прежде всего, ты бросишь курить.
— Однако же, тетя…
— Мистер Филмер — президент Антиникотиновой лиги. От спиртных напитков ты тоже откажешься.
— Будь я проклят!
— И сделай милость, исключи из своего лексикона все, что отдает баром, биллиардной или театральной гримерной. Именно от этого во многом зависит, какое впечатление ты произведешь на мистера Филмера.
Тогда я поднял процедурный вопрос.
— Хорошо, но зачем мне производить впечатление на этого… на мистера Филмера?
— Затем, что я настоятельно прошу тебя об этом, — отчеканила престарелая родственница, одарив меня соответствующим взглядом.
