Рождество Пресвятой Богородицы
8/21[1] сентября
Тропарь, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во, ра́дость возвести́ всей вселе́нней: из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце Пра́вды, Христо́с Бог наш, и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние, и, упраздни́в смерть, дарова́ нам живо́т ве́чный.
Кондлк, гш 4
Иоаки́м и А́нна поноше́ния безча́дства, и Ада́м и Е́ва от тли сме́ртныя свободи́стася, Пречи́стая, во святе́м рождестве́ Твое́м.
То пра́зднуют и лю́дие Твои́, вины́ прегреше́ний изба́вльшеся, внегда́ зва́ти Ти: непло́ды ражда́ет Богоро́дицу и Пита́тельницу жи́зни на́шея.
Когда пришла полнота времени (Гал. 4, 4) и наступало давно ожидаемое исполнение Предвечного Совета Триипостасного Божества о явлении в мир Спасителя, Премудрость Божия избрала и предуготовила Пречистую Деву Марию, от Которой «без изменения воплотилось и родилось Слово Божие»[2]. «Когда время требовало положить конец обетованию, – говорит святой Андрей Критский, – смотри, что сделал Совершающий наше спасение, спасение нашего смешения! Он не отынуда принес для сего средство и не из другого существа сделал Себе орудие, но, взяв из той же самой персти и из той же самой, если можно сказать, закваски брение, построил Себе драгоценный и поистине неизреченного зодчества храм, и в сем храме Сам, как первый и единственный
Первосвященник и Царь, домостроительно священносовершил примирение наше с Отцом Своим, пресущественно, но и существенно восприяв из человеческого существа все наше существо»[3].
Родителями Пресвятой Девы Богоматери были святые праведные Иоаким и Анна. Иоаким происходил из славного рода Давидова, некогда царственного, но в течение веков утратившего свои права и при наставшем господстве иноплеменников окончательно слившегося с народом[4].
Святая чета жила в изобилии, потому что Иоаким был человек богатый и, подобно праотцам израильского народа, имел много стад. Но не богатство, а высокое благочестие отличало святую чету между другими и соделало ее достойною особенной милости Божией. Вся жизнь святых Богоотцев – так называет Святая Церковь Иоакима и Анну в смысле предков по плоти Господа нашего Иисуса Христа – была проникнута духом благоговейной любви к Богу и милосердия к ближнему, так что, повинуясь влечению своего доброго сердца, они, обыкновенно, отделяли две трети своих доходов, из которых одну жертвовали на храм, а другую отдавали бедным. Исполняя все заповеди Ветхого Завета безупречно, они, по выражению церковной песни, и «в законной благодати были так праведны пред Богом, что удостоились породить младенца Богоданного»[5]. Они «кипели богатством добродетелей»[6] и нравственными качествами превосходили «всех вкупе родителей земных»[7].
Благочестивые супруги, проводя жизнь в изобилии и по духу закона Божия, были, по-видимому, вполне счастливыми. Но неплодство Анны, грустно отзывавшееся в их семейном быту, стало, наконец, жестоко терзать их святые сердца. Лучшие люди народа Божия всеми желаниями сердца жили в будущем: заветною мечтою их было – обрести в своем потомстве обетованное еще в раю Семя жены (см.: Быт. 3, 15), великого Примирителя (Быт. 49, 10) и Пророка (Втор. 18, 18). А посему чадородие у израильтян было вменяемо женам в честь и славу (см.: Быт. 24, 60; 30, 1-13; Пс. 112, 9), и на многочисленное потомство смотрели как на великое счастье и благословение Божие (см.: Втор. 28, 4; Притч. 17, 6; Еккл. 6, 3; Пс. 126, 3; 127, 3–4); бесчадие, напротив того, было почитаемо тяжким несчастием и наказанием Божиим (см.: Ис. 47, 9; 49, 21; Ос. 9, 14), и бесчадные, обыкновенно, горько жаловались на свое состояние (см.: Быт. 15, 2; 30, 1), называя его поношением между людьми (Лк. 1, 25), то есть таким состоянием, которое подвергало их насмешкам и пересудам злых людей. Скорбь о бесплодии для праведных Иоакима и Анны увеличивалась еще тем пренебрежением, какое нередко приходилось святым супругам терпеть от соотечественников за бесчадие. В один из великих праздников святой Иоаким пришел в храм Иерусалимский и желал представить Господу сугубую жертву с теплым чувством благочестивого сердца. Но каково же было огорчение праведного мужа, когда один израильтянин обратился к нему с резким укором, говоря, что он, как бесчадный, недостоин приносить дары Богу, и когда этот упрек еще повторен был первосвященником! Выйдя из храма с растерзанным сердцем, он не захотел возвратиться в дом свой, а отправился в дальнюю пустыню – в горы, где паслись стада его. Сорок дней он провел там в посте и молитве, призывая на себя милосердие Божие и омывая горькими слезами свое бесчестие в людях. «Не вкушу пищи и не возвращусь в дом свой! Слезы будут мне пищею, а пустыня домом до тех пор, пока не услышит и посетит меня Господь Бог Израилев», – говорил праведник