КАТЯ СЕВЕРОВА
С самого начала день не предвещал ничего хорошего, хотя это и было воскресенье. Папа дал мне деньги на автобус и сказал: — Знаешь что, Катя, в область ты не поедешь, тебе в понедельник в школу. Поэтому мы с мамой съездим без тебя, а ты, чтобы не скучать, отправляйся к бабушке.
— Я не буду скучать и тут, обещаю!
— Верю, поэтому мы с мамой так и решили. Давай я провожу тебя до автобуса.
Так рухнули все мои планы.
Была ранняя, но очень сырая осень. Я еще надеялась, что автобус, который ходит на ту окраину, что возле железной дороги, где-нибудь на грунтовке увязнет. И можно будет, пройдя по дождю пару-тройку километров, спасти остаток дня. Но надежда была такая призрачная!
Папка посадил меня на автобус, и я уехала. А ведь сегодня Макс обещал привезти новый вариант стратегической игрушки!
Моя бабушка живет возле самой станции, мимо окон ездят составы, и все страшно трясется. В огороде ничего путного не растет, телевизора нет, радио нет, как убивать день — неизвестно.
Я приехала к бабушке в девять утра. Она сразу заметила, что мне катастрофически нечем заняться, и придумала для меня дело: разбирать ее подвал.
— А то, — говорит, — твой папка привезет мне картошки, а ее складывать некуда!
Я только сунула голову в подвал, как сразу поняла, что картошку в нем никогда не держали. Все под завязочку было забито таким хламом, что жутко становилось, К тому же все вещи пропитались пылью, а чихать в бабушкином доме страшно — развалится. Я высунула из люка голову.
— Бабуль, а где ж ты раньше картошку хранила? Этот чулан не разбирали лет двести!
— Поперечница! — сердито заворчала бабушка наверху. — Ленишься все! Мне твой папка жалуется кажинную неделю, что лентяйка ты у него!
— Бабуль, так он же к тебе каждую неделю не ездит!
Бабушка сделала вид, что ничего не слышит, и я поняла, что спорить с ней бесполезно.
Я влезла обратно в чулан и принялась чихать, поднимая клубы пыли. Наконец я более-менее притерпелась и к освещению, и к воздуху. Передо мной стояла задача совершенно, на первый взгляд, невыполнимая.
Ну что же! Мне все равно, куда девать этот день, раз уж его не удастся потратить на что-то полезное.
Я ухватила большой жестяной таз и решила складывать туда всю мелочь, а потом вытаскивать на поверхность.
— Бабуль!
Молчание. Поди, думает, что я опять спрошу что— нибудь, на что она отвечать не хочет.
— Бабуль, куда все вещи отсюда девать?
— На двор!
Простенько и со вкусом! А в следующие выходные буду освобождать от рухляди грядки!
В чулане я ожидала найти какой-нибудь редкий предмет, вроде часов с кукушкой или сундука с красивыми платьями, но у бабушки ничего такого не оказалось. Наоборот, такая ерунда, что самой скучно. Полно старых газет, которые от сырости совсем испортились, колышки какие-то гнилые, банка с протухшей краской. Когда я ее открыла, содержимое завоняло так, что пришлось выскочить наверх.
Я уже подумывала о том, как бы отвертеться от такой обязанности. Или упростить задачку. Дело в том, что я умею то, чего не умеют нормальные, то есть обычные люди. Например, заставлять предметы летать по воздуху. Называется — телекинез, или левитация, а некоторые говорят, что это — безобразие, хотя Дэвид Копперфильд, скажем, зарабатывает на таких штучках бешеные деньги.
Своим умением перетаскивать вещи, не касаясь их руками, я не воспользовалась. Бабушка могла сказать, что я вместо того, чтобы делом заниматься, фокусы показываю.
Я и не стала. К тому же и мускулатуру надо развивать, фигуру поддерживать в хорошем состоянии. А то Игорь меня недавно сравнил со своей тетей Ирой. Видела я эту тетю… Почти неделю после этого я аккуратно делала утреннюю гимнастику.
Бабушкин подвал, если привести его в божеский вид, — очень даже ничего. Там есть сводчатый потолок — я даже не ожидала такого! В одной стене виднеется большое железное кольцо. Я не знаю, для чего оно нужно в подвале, но смотрится здорово.
В целом там все напоминает подвал замка — не особо старинного и не слишком красивого, но все-таки! Тем более если не заботиться об освещении.
В конце концов мусора осталось мало — так, по углам, таза три-четыре еще. Я решила, что если бабушке этот подвал нужен для картошки, то и уже сделанного хватит, а если не хватит, что ж! Надо было яснее говорить, что от меня требуется! А времени я на это затратила порядочно — почти целый учебный день.
Вдруг, уже собравшись пойти пообедать, я заметила в стене дверь, обитую железом. Вначале я даже не поняла, что это такое, но когда стерла пыль с замка, сомнений не осталось. Это дверь! И хотя за ней запросто может оказаться глухая стена, не мешало бы ее открыть. Может, там тоннель и он куда-то ведет?!
— Кать, ты закончила? Подымайся-ка, суп остывает!
Плохо, что он остывает! Ну да ничего. Все равно не смогу спокойно пообедать, если не узнаю, что за дверью!
Замок был не висячий, а вделанный в дверь. С висячим было бы проще справиться.
— Сейчас закончу! Важный этап, бабушка.
— Остывает суп-то!
— О господи! Что ж, если он остынет, я его не съем, что ли?!
— Поперечница!
Любимое слово!
Я осмотрела замок. Он казался совершенно неприступным, и я решила: если дверь не откроется сразу, пойду обедать, а если откроется…
