— Ксюш! Ну, Ксюша! Перестань, я же серьезно! Прекрати хихикать, слышишь! — Костин взгляд из-под толстых стекол очков сделался просящим и беспомощным. — Ксюха! — проговорил он с безнадежностью в голосе и, на всякий случай, легонько тряхнул девушку за плечи.
Та, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжала смеяться, и смех ее звучал заливисто и звонко, как колокольчик. Она напоминала эльфа, только-только прилетевшего из сказочной страны и опустившегося отдохнуть на скамейку, сложив за спиной прозрачные, чешуйчатые крылышки: хрупкая, грациозная фигурка, фарфорово-розовое личико, шелковые бровки, смело вздернутые к вискам, и ярко-голубые глаза, в которых так и искрилось лукавство.
Костя вздохнул и понурил голову.
— Не видишь что ли, она над тобой издевается, — рассудительно вымолвила Ольга и засунула руки поглубже в карманы пальто.
Вся троица сидела на скамейке, в двух шагах от длинного трехэтажного здания из серого кирпича. На фасаде крупными буквами значилось: «Спортивно-оздоровительный комплекс “Посейдон”».
Костя хмуро взглянул на Ольгу и ничего не сказал. Да и что было говорить? Он и без Ольгиных комментариев чувствовал себя полным идиотом: только что сделал любимой девушке предложение, а она хохочет, как безумная. Благо бы еще это было в первый раз, — так ведь нет! Костя уже со счета сбился, сколько просил вредную Ксению выйти за него замуж. Кажется, впервые это произошло, когда той стукнуло семнадцать. С тех пор так и тянется: таскается Костя за Ксюшей, как верный раб, никакие другие девчонки для него в природе не существуют. Раз в году у них происходит объяснение, заканчивающееся вот таким, плачевным для Кости, образом. А еще говорят, что не надо верить в астрологию! Как же в нее не верить, когда вот он, пример: Ксюшка — «близнецы» по гороскопу. А «близнецы» — это воздух, сегодня здесь, завтра там, и никакими силами его не удержать возле себя, как ни пытайся. Вот и у Ксении в голове один ветер. Порхает себе по жизни, словно бабочка, и наплевать ей на чью-то там несчастную любовь.
Костя еще раз вздохнул и уставился себе под ноги. Ольге стало его жаль. В их компании она была самая старшая и чувствовала себя более зрелой и опытной, чем легкомысленная свистушка Ксюха. В самом деле: мытарит парня по чем зря. И какого парня! Костик, он же золото: не урод, не гуляка, бабки приличные зарабатывает. А, главное, предан Ксении всей душой. Ей бы для сравнения пару месяцев пожить с бывшим Ольгиным мужем, Игорем — небось, сразу бы язычок прикусила! Сколько Ольга слез пролила, дожидаясь, пока тот домой вернется от своих баб. Получку тайком из кармана у него таскала, точно воришка — иначе вся бы в игральных автоматах оставалась. И чуть что — сразу крик, кулаки. Полгода прошло, как развелись, а Ольга все вздрагивает от любого шума.
Нет, что и говорить, не ценит Ксения человеческого к себе отношения. Потом будет локти кусать.
Ксюша, между тем, перестала смеяться и поочередно оглядела соседей по лавочке. Пухлые губки ее капризно надулись, она скрестила руки на груди и недовольно произнесла:
— Мы что, кого-то похоронили?
— Меня, — мрачно изрек Костя.
Ольга иронично хмыкнула.
— Ясненько, — протянула Ксения и легко поднялась.
— Ты куда? — тут же отреагировал Костя.
— За кудыкину гору! Терпеть не могу, когда вокруг кислятина. Оль, как ты насчет того, чтобы прогуляться часок-другой?
— Нет, я домой. — Ольга решительно помотала головой. — Во-первых, устала, как собака, а во-вторых, у меня белье еще со вчерашнего вечера замочено. — Она тоже встала со скамейки, а за ней следом и Костя.
— Ксюнь, — проговорил он, как ни в чем не бывало. — Раз Ольга с тобой не идет, может, махнем в кино?
Ольга в который раз подивилась его отходчивости и умению не унывать. Вот только что сидел, как в воду опущенный, и, глядите-ка — уже снова перышки распушил.
Костя выжидающе смотрел на Ксению. Та на мгновение задумалась, затем слегка наморщила хорошенький, задорно вздернутый носик.
— Нет. Не хочу.
— Ну, Ксюнь! — заканючил Костя тем же тоном, что пять минут назад.
— Смени пластинку, — насмешливо посоветовала Ольга и, кивнув подруге на прощанье, зашагала в сторону автобусной остановки.
— Пока, Костик, — пропела Ксюша и, обвив его шею руками, нежно чмокнула в щеку.
В следующую секунду она уже удалялась прочь от него легкой, пританцовывающей походкой.
Костя ошалело втянул носом тончайший и прохладный запах Ксениных духов. На мгновение ему показалось, что девушка не идет, а парит над землей. «Ведьма! — прошептал он с восторгом и испугом. — Ксюха, ты ведьма!»
Но Ксения его не слышала. Она была уже за поворотом. Полы ее ярко-алого кожаного плаща развевал ветер, в лицо светило апрельское солнце, слух и зрение жадно впитывали в себя огромный, полный чудес и соблазнов окружающий мир.
Была ли Ксюша авантюристкой? Да, была. Именно это слово более всего подходило к ее характеру. А еще — в душе она была актрисой. Замечательной актрисой, способной перевоплощаться в самые разные образы, от уличной танцовщицы до скромницы-монашки. И ни малейшего значения при этом не имел тот факт, что работала Ксения обыкновенной массажисткой в упомянутом ранее спорткомплексе «Посейдон». Лицедейство приносило ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Ее тянуло к приключениям — подчас вовсе не безобидным, а порой и опасным. В предчувствии их кровь приливала к Ксюшиным щекам, а в глазах появлялся охотничий азарт. Беднягу Костю можно было понять: в Ксении, безусловно, имелось нечто, что делало ее совершенно неотразимой в глазах противоположного пола. Такие девушки встречаются не на каждом шагу. В ней и впрямь было что-то колдовское.
