Когда сырым ноябрьским вечером мы уселись у камина в нашем кабинете, Солар Понс глубокомысленно сказал:
— Правосудие сравнительно редкий товар — возможно из-за того, что его трудно обозначить. И полагаю, у одного из судей Его Величества по этому поводу большие неприятности. Скажите мне, Паркер, вам что-нибудь говорит имя Фильдинга Анстратера?
— Нет, ничего не вспоминается, — ответил я, немного подумав.
— Один шанс из тысячи, что вы могли видеть его имя в списках, прилагаемых к тем нелепым петициям за отмену смертной казни, которые появляются на свет время от времени. Анстратер — судья западного графства, и это нужно иметь в виду, если только его дочь не ошибается, утверждая, что он очень обеспокоен. Это письмо мне подали за полчаса до вашего прихода.
Солар сунул руку в карман халата и протянул мне конверт. Я развернул лист бумаги и прочитал:
«Уважаемый мистер Понс.
Пользуясь тем, что провожу несколько дней в Лондоне, я смею обратиться к вам с просьбой обсудить проблемы моего отца. Его зовут мистер Фильдинг Анстратер, он судья из Росса, и я боюсь, что странные события, происшедшие недавно в городе, очень сильно вывели его из равновесия. Если курьер не принесет мне отрицательный ответ, я буду ждать вызова в ваш кабинет в восемь часов вечера.
С признательностью к вам, Виолетта Анстратер».
Я поднял голову.
— Да, записка интригует.
— И можно ожидать, что странные события, на которые ссылается мисс Анстратер, вскоре получат публичную огласку, — согласился Понс. — Я пролистал несколько газет и нашел намек на то, что могло взволновать почтенного судью. Послушайте небольшую статью из «Ньюс» за прошлую неделю.
Он взял со стола газету и прочитал:
— «СМЕРТЬ ПЕРСИ ДИКСОНА. Этим утром в Россе скончался мистер Перси Диксон, который недавно был обвинен в убийстве Генри Арчера — жертвы ограбления шестимесячной давности. Диксона освободили из-за недостатка улик. Судебное заседание вел судья Анстратер».
— В этом нет ничего странного, — сказал я.
— Тем не менее, — ответил Понс, — я нахожу это интересным.
— Письмо нашей клиентки отмечает «события», то есть подразумевается множественное число.
Понс взглянул на часы.
— Без нескольких минут восемь, и я предчувствую, что нам придется отложить свое любопытство до этого времени.
Он набил трубку табаком, раскурил ее и откинулся на спинку кресла. Вскоре раздался звон колокольчика, и через несколько секунд миссис Джонсон ввела к нам молодую леди. У посетительницы была стройная фигура, выразительные черные глаза и очаровательный рот.
— Мистер Понс, — сказала она, обращаясь к нам обоим, — я Виолетта Анстратер.
— Входите, мисс Анстратер. Доктор Паркер и я с нетерпением ожидали вашего прихода.
Я встал и придвинул девушке кресло. Она поблагодарила меня, села и распахнула ворот мехового манто. Ее волнение проявлялось в нервных движениях и в том, как она сжимала и разжимала свои кулачки.
— Я не знаю, что делать, мистер Понс, — начала она, — но уверена, если отец узнает, что я приходила к вам, он придет в бешенство. Папа очень сдержанный и гордый человек, живет своим миром, где есть только закон и справедливость… поэтому определенные вещи буквально выводят его из себя.
— Вы отметили в записке «некоторые события», мисс Анстратер, и сейчас снова намекаете на них. Ваш отец рассказывал вам о своих делах?
— Нет, мистер Понс. Извините, что перебила вас. Но в том-то и проблема. Уже несколько месяцев отец ночами ходит по кабинету. Аппетит у него пропал. Он не может заснуть, хотя выглядит смертельно усталым. Папа стал рассеянным и иногда даже не осознает, что мы с ним разговариваем.
— Мы?
— Моя тетушка Сьюзен, младшая сестра папы, живет с нами. С некоторых пор отец теряет вес и только слабо отшучивается, когда я начинаю говорить с ним о его рассеянности. Он ни разу не раскрыл причин своей озабоченности. Я не спрашивала его напрямую, но уверена, что если бы он хотел что-нибудь сказать, то давно бы уже это сделал. Сначала я пыталась искать корень проблемы в финансовых затруднениях. Но их у него нет. Я в этом уверена. Его вложения остаются нетронутыми, и наш доход не уменьшается. Нам вполне хватает на жизнь, потому что после смерти мамы семье осталась значительная сумма. В его привычках тоже нет перемен, кроме тех, о которых я уже говорила, то есть вопрос об изменениях в личной жизни отпадает. Он не получал странных писем; никто, кроме обычных компаньонов, ему не звонит. Поэтому, мистер Понс, я ничего не могу придумать, но то, что он поглощен каким-то случаем из своей практики, не подлежит сомнению.
— Так-так. Скажите, мистер Диксон был не единственным человеком, который перед своей смертью испытал правосудие вашего отца? — спросил Понс.
— Нет, сэр. Он лишь один из последних. Фактически он третий. Первой была Хестер Спринг. Ее подозревали в том, что она задушила своего ребенка. Мой отец очень справедливый и честный человек, и он настоял тогда на возможности несчастного случая. Он направил приговор на оправдание. И она умерла через месяц после своего освобождения. При расследовании причин смерти присяжные пришли к заключению, что ее гибель была случайной — она напилась и задохнулась в рвоте.
