Окно-эркер в нашей гостиной запотело от холодного воздуха, пока я нервно ждала напротив, стараясь изо всех сил разглядеть, что происходит за ним. Ожидая, что в любую минуту «Volvo Универсал» Рэнди может показаться на подъездной дороге. Он уехал в аэропорт «Логан», чтобы забрать своего сына, Элека. Предполагается, что Элек будет жить с нами в течении следующего года, пока его мать уехала на работу по контракту за рубежом.
Рэнди и моя мама Сара были женаты не так давно, всего несколько лет. С отчимом мы ладили довольно не плохо, но я бы не сказала, что были близки. Вот то немногое, что я знала о его прошлой жизни: его бывшая жена, Пилар, была художницей из Эквадора и жила в районе залива Сан-Франциско; сын — еще тот хулиган и, по словам Рэнди, вытворял всё, что взбредёт ему в голову.
Я никогда раньше не встречалась со своим сводным братом. Видела только его фотографию, да и та была сделана несколько лет назад. Незадолго до женитьбы Рэнди на моей матери. И судя по фотографии, тёмные волосы, как и смуглую кожу, брат, наверняка, унаследовал от матери-южноамериканки, а вот точёные черты лица и светлые глаза ему достались от Рэнди. На снимке его внешность определённо казалась приятной. Но отчим рассказал, что не так давно Элек прошел через подростковый кризис, включающий в себя увлечение татуировками в пятнадцатилетнем возрасте, а также всякого рода неприятности, связанные с незаконным употреблением алкоголя и курением травки.
Рэнди винил в этом Пилар. Её ветреность и полнейшую зацикленность на собственной карьере художницы, из-за которых Элеку всё сходило с рук.
А потом вдруг, Рэнди заявил, что поощряет желание Пилар принять предложение Лондонской художественной галереи и стать преподавателем художественных классов на временной основе. Так что этот самый Элек, которому сейчас 17, теперь будет жить с нами.
И хотя, дважды в год, отчим выбирался на запад, всё же не оставался там постоянно, потому не мог обуздать Элека. Ему не нравилось такое положение вещей, так что Ренди был рад представившейся возможности, в течение следующего года заставить сына исправиться.
В моём животе порхали бабочки, когда я смотрела на грязный снег, укрывший улицу. Да… холодная бостонская погода станет жестким пробуждением для моего калифорнийского сводного братишки.
У меня был сводный брат.
Странная мысль. Но я надеялась, что мы поладим. Так как была единственным ребёнком в семье, то всегда хотела иметь брата или сестру. Внутри я смеялась над собой, представляя, что между нами сразу же сложатся невероятные отношения, как у этих чертовых счастливчиков Донни и Мари Осмонд или Джейка и Мэгги Джилленхол. Этим утром я услышала старую песню, о существовании которой даже не догадывалась — Coldplay «Brothers and Sisters». Собственно песня не о родственниках, но я подумала, это хороший знак. Всё должно быть хорошо, мне не о чем беспокоиться.
Подготавливая комнату для Элека, моя мама металась вверх-вниз по лестнице и казалась такой же взволнованной, как и я. Она превратила свой кабинет в спальню. Мы вместе с ней съездили в «Волмарт», чтобы купить постельное белье и другие предметы первой необходимости. Странное ощущение, покупать вещи для того, кого даже не знаешь. Мы остановились на тёмно-синих тонах.
Я начала бормотать про себя, думая о том, что ему скажу, о чем вообще мы будем говорить, что могу показать ему здесь. Это было захватывающе и в то же время вызывало нервозность.
Дверь машины хлопнула, от чего я подпрыгнула на диване. А после поправила рубашку.
Успокойся, Грета.
Послышался звук поворота ключа. Рэнди вошел один и оставил дверь открытой, позволяя морозному воздуху просочиться в комнату. Через несколько минут я услышала звук шагов по трескающемуся льду, что покрывал дорожку к дому, но Элека видно не было. Должно быть, перед тем как зайти внутрь, он остановился. Рэнди высунул голову на улицу:
— Тащи свою задницу сюда, Элек.
Когда парень появился в дверях, у меня в горле встал ком. Я пыталась проглотить его в течение нескольких секунд. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее вместе с тем, как на голову обрушилось понимание того, что это не тот человек, чьё фото мне показали.
Элек был выше Рэнди. Короткие волосы, которые я помнила по фотографии, сейчас были черной, взъерошенной в беспорядке массой, почти закрывающей глаза. Он пах сигаретами или, может быть, это было чем-то другим, потому что запах казался слаще. На джинсах висела цепочка. Братишка не смотрел на меня, поэтому я воспользовалась возможностью и продолжила его разглядывать. Он бросил свою сумку на пол.
Бах.
Это моё сердце или всего лишь сумка?
Он посмотрел на Рэнди:
— Где моя комната? — его голос казался хриплым.
