Лана Борисовна Туулли
Растворимый кофе
В тот день Гоша пришел с букетом роз, полукилограммовой коробкой конфет и огромной банкой дорогущего кофе. Освободив цветы из многих слоев шуршащей бумаги и трех газет, которыми они укрывались от мороза, Лиза восторженно ахнула — чайные! Нежно–желтые донца, розоватые кончики лепестков! Ее любимые! — и бросилась разогревать ужин.
На маленькой кухоньке уютно тикали часы, в лучах электрического света блестели подсолнухи — фарфоровое украшение, подаренное им на свадьбу, — на столе исходила паром горка пельменей, скрытая сметаной и петрушечной зеленью, Колька сидел на стульчике, болтал что–то свое, веселое, швырял Кота–в–сапогах на пол и изо всех сил тянулся к вкуснючим конфетам… Вечер получился праздничным. Разрумянившаяся Лиза выставила парадные чашки, открыла банку кофе, и они засиделись допоздна, потягивая бодрящий ароматный напиток и, как в старые добрые времена, болтая обо всем на свете.
Время от времени Лиза поправляла в вазе чайные розы, каждый раз восхищенно вздыхая; а Гоша счастливо, как сытый кот, жмурился, делая очередной глоток кофе и закусывая его конфетой — после тяжелого дня, после суеты и мороза, от сытной горячей еды он расслабился и подобрел.
Утром Лизе еле–еле хватило терпения, чтобы дождаться «пристойных» восьми часов, а не разбудить свою подругу Фису в половине шестого утра.
— Представляешь! — завопила счастливая Лиза в телефонную трубку. — Мой мне цветы подарил!
Фиса по утреннему времени была невыспавшаяся и сердитая:
— То же мне, праздник!.. — фыркнула она.
— Настоящий праздник, ты права! — прочирикала Лиза. Она сидела на своей кухоньке, за столиком, уставленным оставшейся после завтрака посудой, пила кофе из новой банки и любовалась желто–розовыми розами. — Все–таки Гоша у меня — молодчина! Кофе, конфеты, розы, — настоящий праздник!
— С чего это его на цветочки–подарочки потянула? — недовольно спросила Фиса. — Что, неужели много денег заработал?
Вопрос денег для Лизы и Гоши был больным — молодая семья недавно влезла в катастрофические долги, выкупив «газель», которую Гоша гонял по маршруту. Теперь он работал, выходит, на себя — соглашаясь обслуживать вечеринки, переезды, выезды фирм на природу и т. п. Выходных у Гоши не было, отпуска у Гоши не было, а у Лизы, сидевшей дома с годовалым Колькой, не было ни отпуска, ни выходных, ни новой дубленки, ни лаковой сумочки, ни даже нового сотового телефона… Фиса вон каждые полгода считает нужным обновлять гардероб — «Настоящая женщина должна позволять себе хотя бы три–четыре ультрамодные вещи в сезон, ты же понимаешь!» А Лиза утешала себя тем, что, по крайней мере, у Кольки есть полный комплект игрушек, новый комбинезон, суперсалазки, сделанные лично Гошей и его отцом, да и с долгами они, если повезет, к лету рассчитаются…
— Он недавно с бывшим одноклассником встретился; у того небольшой ресторанчик в одном из «спальных районов». Мой–то Гошка и подрядился подвыпивших гостей по домам развозить. Вроде как такси, — объяснила Лиза непонятливой Фисе реалии их семейного быта. — Конечно, теперь он еще позже домой возвращается, зато денег больше приносит. Гуляк–то развезти по домам — дело нехитрое, а тут Новый Год, корпоративы, пьянки, веселье… Ты, Фис, не представляешь, какие цветы замечательные! А кофе… м-мм! Я давно в магазине видела, только потратиться не решалась! Какой он ароматный! Прям как настоящий!
— Твой Гошан купил кофе? — не поверила Фиса. В ее голосе поубавилось сонной шероховатости и появилась ироничная горчинка. — Чтоб твой Игорь купил в магазине что–то, кроме чипсов и кефира?! Ты извини — но я не верю, что такое чудо возможно. Вспомни, как ты его за детским питанием посылала!..
Довод был убойным. Лиза сразу припомнила свою единственную попытку воспитать из мужа помощника в домашних делах: Гоша сделал четыре ходки в магазин, покупая каждый раз то баночки с пюрешками и соками не Колькиного возраста, то не той фирмы, то не той цены… Всё кончилось тем, что Лиза, рыдая навзрыд, прибежала в супермаркет сама, в домашних тапочках и с последней сотенной бумажкой, зажатой в кулаке — продавщицы настолько перепугались, что обслужили ее вне очереди.
— Хотела бы я знать, — продолжала Фиса, — с каких–таких кондачков твой муж решил задабривать тебя цветами и конфетами!.. Может, хочет тебя умаслить? О чем вы вчера разговаривали?
— Да так… о моих родителях, их перед Новым Годом надо будет навестить на даче…
Лизины родители после выхода на пенсию утеплили дачный домик, завели два десятка кур и категорически отказывались возвращаться в шумный, пыльный город.
— Он тебя уговаривал поехать на дачу? — уточнила Фиса.
— Нет, я его просила выбрать время, — там забор надо поправить, с дровами помочь…
— Хм, странно, — решила Фиса. — Гоша что, хочет опять у твоих родителей денег в долг просить?
— Нет, говорю же тебе — на новой работе ему хорошо платят, теперь мы точно к лету с долгами рассчитаемся!
— Тогда я ничего не понимаю… — протянула подруга. — Чтоб мужик за просто так принес цветы, да еще и не для того, чтоб тебя умасливать, на какие–то прочие авантюры уговаривать… Я поняла! — вдруг закричала Фиса и замолчала, выдерживая драматическую паузу.
