Перед уходом на пенсию Валентина Сергеевна твердо решила, что в первое же лето станет достраивать дачу. Участок, нарезанный лет семь назад, медленно зарастал, и только малинник да куст крыжовника говорили о том, что здесь не пустырь.
Однако в первое лето Валентина Сергеевна так ничего и не достроила. Весной неожиданно предложили путевку в Индию, как всегда, «горящую», и дача напрочь вылетела из головы. Сборы в поездку напоминали сборы в поле, на изыскания. Тридцать два года каждую весну она укладывала рюкзак и уезжала из Ленинграда до глубокой осени. Бывало, задерживалась на два, три года, а всю войну прожила в Саянах. С тех пор и до самой пенсии оставалась старшим геологом, менялись только объекты и географические названия. Последние годы вдруг потянуло путешествовать по миру. Съездила в Италию, Францию, Румынию и Японию. А тут выпала Индия… Руки машинально отыскивали и укладывали вещи. На глаза попал свитер, скатавшийся, толстый и теплый. Дочь рассмеялась – куда ты его берешь? Марина ревностно наблюдала за сборами матери и давала советы, будто все восемнадцать лет жизни только и ездила по заграницам. Валентине Сергеевне хотелось, чтобы Маринка хоть позавидовала ей, чтобы в ней какой-нибудь интерес пробудился, но куда там! Удивишь ее Индией, увлечешь чем-нибудь, как раз… Марина в отличие от матери была домоседкой, никуда ее не тянуло из Ленинграда, дорог она терпеть не могла, на дачу и то с боем. Правда, перед отъездом Валентины Сергеевны обещала самостоятельно съездить и выломать засохший малинник.
Вернувшись из Индии в конце июня, Валентина Сергеевна отыскала в дачном поселке двух плотников-шабашников и подрядила достроить домик и поставить новый заборчик. Плотники выпросили сто рублей авансом и куда-то пропали на целый месяц, оставив ей топоры и рубанки. Валентина Сергеевна чистила сад (Марина так и не удосужилась съездить) и поминала «мастеров». Через месяц «мастера» пришли, с горем пополам настелили пол, окосячили двери и окна, вырезали кривобокого петуха на крышу и снова исчезли, теперь уже насовсем.
Этим летом Валентина Сергеевна решила во что бы то ни стало покончить со строительством, так как тешила мечту пожить на даче зимой. Весной, с началом каникул у Марины, Валентина Сергеевна попыталась отправить дочь в партию к Вилору, который изыскивал дорогу к новому руднику на Северном Урале. Было бы хлопот меньше. А то мечись туда-сюда, и строить надо, и за Маринкой в городе приглядывать. Когда в поле ездила, вроде так не беспокоилась. Марина оставалась на попечение двоюродной сестры. Здесь же сама дома, а значит, я опекать надо самой. Вначале Марина соглашалась ехать на изыскания, осторожно, скрывая любопытство, выспрашивала, как там да что. Валентина Сергеевна радовалась, договаривалась с Вилором, чтобы он определил дочь на рубку просек или на худой конец «реешницей». Пусть попробует изыскательской жизни да комаров покормит. Сама-то до пенсии по экспедициям ездила, с восемнадцати лет начала, всякого посмотрела, а дочь растет – ни уму, ни сердцу. Уткнулась в книги, и будто весь мир под книжными корками. Правда, институт после школы сама выбрала, педагогический, но, заметила Валентина Сергеевна, особого рвения к педагогике-то и нет. «Черт возьми, вырастила какого-то теленка! – ругалась Валентина Сергеевна. – Тебя надо время от времени в розетку включать, чтобы дергало!» Однако скоро «положительный» импульс у Марины угас. Перед выездом партии в поле она отрубила – не поеду! Чего там хорошего, в твоей экспедиции?
Позже Валентине Сергеевне стало ясно, в чем тут дело. В начале мая на дачу приехал Смоленский-младший, Вадим. Он ждал, что его заберут в армию, подстригся наголо и теперь в ожидании повестки отдыхал. На даче Вадим неожиданно взялся строить. Наточил инструменты, со знанием дела отобрал доски и за неделю отгрохал крыльцо. На резных столбах, с резными перилами, под старину, под купеческий терем. Работал с утра до вечера, молчком и как-то зло, сопел только и потел. Валентина Сергеевна позвонила Вилору: «Приезжай, посмотри, каков крыльцо Вадим построил!» – «А он может…» – ответил Вилор. И всю эту неделю Марину тоже отчего-то тянуло на дачу. Приедет, в саду копается или Вадиму помогает. «Роман! – сообразила Валентина Сергеевна. – Только больно современный, бессловесный…» Она ни в коем случае не собиралась препятствовать, ей нравился Вадим. Он напоминал Валентине Сергеевне Петра Смоленского, отца Вилора и деда Вадима: такой же порывистый, немногословный, с какой-то затаенной решительностью в глазах. «Пусть он немного встряхнет эту мокрую курицу, – думала Валентина Сергеевна, – это куда лучше, чем мои уроки воспитания». Вадим съездил ненадолго в город и вернулся мрачным. «Отсрочку дали до осени… – неохотно ответил на расспросы Вадим. – А отец кричит – в поле со мной поедешь! Обрадовался… Можно я у вас спрячусь здесь, пока отец на Урал не смотается? Я вам еще веранду построю…»
Следом за Вадимом примчался Вилор, да не один, а с Женей Морозовой, техником из партии. Какими судьбами ее занесло на дачу, Валентине Сергеевне было неизвестно, раньше она не приезжала, но тут начались превращения. Вадиму срочно захотелось ехать на изыскания, Марине же, наоборот, расхотелось так же резко. В этот же день она уехала в город и на даче больше не показывалась.