Глава 1
Как я завел себе человека
Рассказ кота Кузи
Уж сколько лет живу на свете, а все не перестаю удивляться, насколько люди ограниченные, недалекие и самонадеянные существа. Отчего-то вбили себе в голову, что именно они являются венцом творения, царями природы и все такое прочее, – и так упорно в это верят, что, право же, становится смешно. Это ж надо до такого додуматься: решить, что это они заводят себе нас, кошек, в качестве домашних питомцев – в то время как на самом деле все конечно же происходит совсем наоборот. И яркий пример тому – моя собственная история.
Начну, пожалуй, с того, что признаки незаурядного ума я проявлял еще в детстве. Можно даже сказать, в раннем детстве. И пока остальные пятеро моих братьев и сестер только пили мамочкино молоко и дрыхли в нашей мягкой корзинке, я уже начал задумываться о своем будущем. Облизывая нас и укладывая спать, мамочка заодно объясняла нам, как устроен мир. И благодаря ее мурлыканью я довольно быстро понял, что те огромные двуногие бесшерстные существа, которые то и дело заглядывают к нам в корзинку и умильно сюсюкают, на самом деле не так уж бесполезны, как выглядят на первый взгляд. Оказывается, природа создала их для того, чтобы нам, кошкам – настоящим царям природы, прошу заметить! – жилось спокойнее, уютнее и комфортнее. Мамочка объяснила, что люди, конечно, на редкость бестолковы и часто бывают надоедливы, – но зато они обеспечивают нам тепло, покой и вкусную еду. Ради этого можно потерпеть их глупость и прочие мелкие неудобства, вроде их дурацкого «кис-кис-кис» или желания поиграть с тобой и потискать тебя, когда у тебя совершенно нет на это настроения.
Вы еще не забыли, что я с рождения отличался незаурядным умом? И потому довольно быстро начал понимать не только язык кошек, но язык людей и других существ. Мы, кошки, лучше всех понимаем тех, которые крутятся вокруг рода человеческого и которых люди называют нечистью, а мы просто соседями… Впрочем, об этом несколько позже. А пока хочу рассказать о том, как выбирал себе человека (люди по ошибке называют это словом «хозяин»). Из разговоров тех двуногих, которые вечно толклись рядом с нашей корзинкой, я быстро понял, что долго оставаться с теплой мамочкой нам, увы, не суждено. Каждого из нас, мамочкиных детей, планировали отдать, как это говорилось, «в добрые руки». И тогда я смекнул, что обязательно должен выбрать эти руки сам – иначе потом могу горько пожалеть.
Первой я отверг крайне неприятную семейку во главе с противным вихрастым мальчишкой. Тот, как увидел меня, заорал: «Хочу вот этого, рыжего!» и потянулся к корзинке. Но я не растерялся и сразу вцепился когтями в его руку, которая совсем не показалась мне доброй. Иначе поступить я не мог – у мальчишки на лице было написано, что, притащив меня домой, он не даст мне ни минуты покоя, а меня такая перспектива не устраивала категорически. Характер у меня, если вы этого еще не поняли, независимый, и жить я собирался по своим законам, а не подстраиваться под каких-то там двуногих. Так что непонравившаяся мне семейка сочла меня слишком агрессивным и предпочла одну из моих сестриц, самую толстенькую и ленивую, которой все в этом мире было безразлично, лишь бы ее почаще кормили.
Следующими кандидатами в мою обслугу… хорошо, пусть будет по-вашему, в мои хозяева, – стала молодая семейная парочка. Похоже, они только поженились, так как все время поправляли новенькие кольца на пальцах, то и дело брались за ручки и не могли наглядеться друг на друга. Конечно, это очень трогательно (по-своему), но я сразу понял, что и они мне совершенно не подходят. Там, где двое заняты только друг другом, третий явно окажется лишним. Тем более что я вовсе не хотел становиться третьим – я собирался быть первым и только первым. Так что я забился под диван и сидел там до тех пор, пока парочка не удалилась, унося с собой моего полосатого братца, и мысленно пожелал вслед, чтобы голубки хотя бы иногда прерывали свое воркование и вспоминали, что его надо покормить.
Но наконец и мне улыбнулась удача. Когда порог нашей квартиры робко переступила она, я сразу понял – вот та, которую я ждал все это время. Милая – значит, будет должным образом заботиться обо мне. Скромная – соответственно, не станет заставлять меня делать то, чего я не хочу. И явно одинокая – то есть никаких беспардонных детей и капризных мужей, которые станут требовать ее внимания. Внимания, которое отныне по праву принадлежит только мне одному!
Вика, так звали мою новую хозяйку, сначала поглядывала на самую пушистую из моих сестер. Но я решительно оттер сестрицу в сторону, подошел к Вике, стал ластиться и мурлыкать, а потом, когда она наклонилась, чтобы погладить меня, запрыгнул к ней на руки. И тем самым окончательно покорил ее сердце. «Я назову его Кузей», – сказала она. Я не возражал. Кузя, Вася, Мурзик… Какая разница! Нам, кошкам, совершенно безразлично, как люди нас называют. Главное не это, а то, что раз уж мне суждено расстаться с мамочкой, то уносят меня от нее действительно добрые руки. И несут в тот дом, где – в этом я ни на минуту не сомневался! – мне будет по-настоящему хорошо.
